Один за другим, палубные рабы вскидывали флажки, сигнализируя о готовности. Наездники заняли места – пятнадцать «стрекоз» и девять «виверн» с полной боевой подвеской. Ещё шесть «стрекоз» резерва со сложенными крыльями ждали своей очереди, вздрагивая кольчатыми сегментами корпусов. Как только стартует первая волна, палубные рабы поспешно подцепят резервные инсекты, чтобы те были готовы в любое мгновение сняться на перехват имперских флапперов – если, конечно, они успеют взлететь…

Все шесть «гнездовий» закончили подготовку к выпуску инсектов, и теперь мигали сигнальными зеркалами, отсылая рапортуя о готовности.

Флагман, «Белое Пламя», отвечал острыми вспышками. Армад-лидер не собирался рисковать тщательно разработанным планом – все разговоры между воздушными кораблями велись с помощью этих примитивных механических аппаратов, раздражающе-неудобных в обращении. Предстоящая операция решала судьбу большой войны, на которую, после стольких лет мира, наконец-то решилась Конфедерация Инри.

Реагируя на сигналы флагмана, «облачники» Армады один за другом поворачивали на север, минуя покрытые лесом вершины Опалового Хребта. Там – Туманная Гавань, столица Побережья, пункт базирования самого мощного воздухоплавательного соединения Империи – Второго Воздушного Флота. В Туманной гавани стояли так же три рундшлахтшифта – круглых, плоскодонных броненосца прибрежной обороны, а кроме того – отряд винтовых клиперов под командованием кронпринца Адальберта. Но не они интересовали сейчас армад-лидера, выводящего свои «облачники» на цель. Морской порт Туманной Гавани, по правде говоря, стратегического значения не имел – его рейд, мелководный, открытый океанским ветрам, не позволял принимать по-настоящему крупные боевые корабли вроде линейных панцеркройцеров. Отряд же клиперов играл роль то блестящей игрушки наследника, то учебной парты для отпрысков имперской аристократии. Мысли армад-лидера занимали сейчас эллинги Второго Флота, ангары и катапульты флапперов, а так же причальные мачты и газгольдеры с мета-газом, усеивавшие просторное – пять миль от края до края! – поле самого крупного воздушного порта Побережья. Так же в списке первоочередных целей значились химзавод на южной окраине Туманной Гавани и сборочные мастерские крупнейшего производителя аппаратов тяжелее воздуха «Глюк и братья». В перечне вторичных целей значились коммерческие воздухоплавательные доки, здание гражданского воздушного порта и сухой док порта морского. Нашлось место и для отряда клиперов наследника – скорее, для порядка. В грядущей войне эти дорогостоящие игрушки погоды не сделают.

Над Опаловым хребтом летучие махины крались, не соблюдая строя, зато строго выдерживая предписанную высоту. Через гребень «облачники» перевалили, прижимаясь к каменистым россыпям и верхушкам деревьев – маневр опаснейший и, несомненно, попортивший нервы навигаторам. От их умения угадать направления воздушных потоков зависела сейчас безопасность всей Армады. Но навигаторы не зря ели свой хлеб – перевалив через хребет, «облачники» восстановили строй и двинулись к цели.

Томительно тянулись минуты; каждый, от армад-лидера, до последнего трюмного раба, замер в тревожном ожидании. В любую минуту на фоне голубого неба могли мелькнуть ходовые перепонки флаппера или капля патрульного корвета. И тогда, прощай внезапность – истерзанные оболочки «облачников» Армады украсят подступы к вражескому городу.

Но время шло, а человеки так и не появились. Флагманский навигатор подал знак. Гондолу «Белого Пламени» огласил тревожный свист – до цели оставалось немногим более тридцати миль. Армад-лидер, до сего момента безучастно стоявший у прозрачной бортовой мембраны, шагнул на середину салона. Армад-паладины выстроились у левого борта гондолы. Все понимали – вот он, момент истины! То, ради чего строились планы, готовились боевые корабли; момент, который определит судьбу и враждебной Империи и самой Конфедерации Инри, как и судьбу каждого из присутствующих.

Все слова были сказаны заранее. Армад-лидер кивнул на подвешенную к потолку прозрачную плёнку «живой» карты, и сухо откашлялся.

– «Гнездовьям» набирать высоту. Приготовиться к сбросу инсектов.

Слитно ударили боевые гонги, палубы огласились дробным топотом босых ног – рабам-служителям обуви не полагалось. «Гнездовья» пошли вверх – несущие баллоны озарились изнутри фиолетовыми сполохами разрядов, питаемых «громовыми слизнями». Малые «облачники» охранения разворачивались широкой дугой ниже, на полутора тысячах. Когда всплывающие махины набрали положенные три тысячи футов, на полётных мостиках снова загудели гонги – сброс! Десятки рук одновременно надавили на рычаги; освободившиеся от клещей-захватов инсекты клюнули носом, срываясь в крутое пике. Набрав скорость, пилоты подали нагрузку на маршевые перепонки. Вспомогательные, маневровые, приподнялись под углом в сорок пять градусов, скрывая скорчившиеся между ними в сёдлах фигурки наездников. Небесный простор огласился густым, тяжёлым гулом – «стрекозы» и «виверны» выстраивались клиньями по три, образуя многоуровневую этажерку. Выровняв строй, ударные тройки обогнали неторопливо плывущие «облачники», и пошли к раскинувшемуся за горизонтом городу.

Город горел. Пытали залитые огнестуднем кварталы. Пламя с треском пожирало крыши портовых пакгаузов, выстроенных из синеватого, лучшего качества, кирпича. Рушились в снопах искр деревянные причальные мачты и ангары; и только Главная Мачта, склёпанная из металлических ферм, словно не обращала внимания на огонь, обрушившийся на город с небес.

Вдобавок к прочим бедам, лопнули газгольдеры, и мета-газ, который в спокойном состоянии заметно тяжелее воздуха, потёк с возвышенной, промышленной части города вниз, в Овражные трущобы. Мета-газ не ядовит и начисто лишён запаха – будь это иначе, команды дирижаблей не расставались бы с защитными масками. Но, обладая высокой плотностью, эта субстанция скапливалась в низменностях, по самые крыши заливая улочки, застроенные хибарами бедняков.

При этом мета-газ, разумеется, вытеснил воздух, и люди задыхались, не в силах понять – отчего судорожные вдохи ничего не приносят, кроме раздирающей боли в лёгких?

Сбросив «огненные капли» на заранее намеченные цели, ударные звенья ещё раз прошлись над улицами. Метатели «живой ртути» бездействовали, тратить боезапас на беспорядочно мечущихся внизу обывателей – верх глупости. Зато штурмовики-«стрекозы», несущие «грозовые трубы», отыгрались по полной.

Это оружие подвешивается под инсектами связками по три штуки. В каждой ждёт своего часа россыпь круглых свинцовых пуль. При срабатывании вышибного заряда концентрированного мета-газа, «грозовая труба» выбрасывает начинку, которая не теряет убойной силы на дистанции примерно пятисот футов, гарантированно превращая в решето любой не защищённый бронёй объект, попавший в зону поражения.

Наездники привыкли выстреливать «грозовые трубы» по одной, слитным залпом всего звена – три «трубы» в одном залпе. Обычно имперские флапперы действуют сомкнутыми, плотными клиньями, и залповая стрельба по таким боевым порядкам нередко приносила успех. Но особенно хороши «грозовики» против имперских воздушных кораблей: снопы картечи дырявят воздушные корабли насквозь, в оба борта, заставляя их быстро терять мета-газ.