Выслушав такое предостережение, Аркаша отключил связь, а Пашка в ответ на Алисины упреки сказал, что Аркаша абсолютно прав. Ни один мужчина не выдержит такой опеки.

На пульте в комнате горел зеленый огонек — все в порядке. Аркаша обещал далеко от коробки не отходить. Пашка пошел купаться — но не на маленький прудик, на берегу которого стоял дом Аркаши, а на озеро, за километр. И сказал, что вернется к обеду. Алиса стала было готовить обед, но не могла не думать об Аркаше. Ей все чудилось, что он лезет по паутине, а громадный паук-крестовик, а то и тарантул, подстерегает Аркашу.

Наконец Алиса не выдержала. Она притушила плиту и тихонько, надеясь, что Аркаша ее не заметит, начала подкрадываться к его убежищу. Все-таки лучше быть рядом и, если надо, прогнать тарантула.

Алиса прокралась вдоль изгороди — она понимала, что ей куда труднее увидеть Аркашу, чем Аркаше увидеть ее. Муравей всегда скорее заметит медведя, чем медведь — муравья. Алиса опасалась приблизиться к прудику, чтобы не вызвать новой вспышки Аркашиного гнева.

Когда до прудика, отделенного от нее живой изгородью, оставалось совсем чуть-чуть, Алиса легла на землю и поползла по-пластунски. Порой она останавливалась и прислушивалась. За изгородь она заходить не смела, потому что Аркаша, конечно же, услышит шум, который она поднимает. Она проползла еще немного, так что теперь между ней и коробкой был только прудик — почти круглый, метров пять в диаметре. Один берег, на котором стояла коробка из-под ботинок, был высоким и крутым, а с той стороны, где ползла Алиса, он был совсем плоским, зарос осокой, из которой поднимались стрелы камыша.

Утренний мир прудика и леса был деловитым, шумным и даже крикливым — кто только не летал, не ползал и не плавал вокруг. Каково Аркаше — ему все время приходится быть настороже.

На руке у него браслетик — чудо техники. По нему Аркашу всегда можно найти.

Алиса чуть приподнялась над травой, чтобы получше разглядеть дальний берег, и тут замерла: она увидела Аркашу, разглядела его, высмотрела крошку, когда он, волоча за собой, как трос, паутинку, пытался оторвать ее от сети.

Но, по крайней мере, Алисе стало спокойней — Аркаша жив-здоров. Очень хотелось помочь ему оторвать и отнести в коробку паутину, но нельзя. Остается только лежать в траве, терпеть комариные укусы и мысленно уговаривать пауков не нападать на человечка.

Прошло минут десять, прежде чем Аркаша справился с паутиной, но когда он потащил добычу домой, Алисе пришлось тихонько уползти, а то бы он ее обязательно увидел.

Пашке, когда тот вернулся, искупавшись, она о своих переживаниях рассказывать не стала.

— Жизнь постепенно входит в обычное русло, — сказал Пашка. Он прошел к пульту и вызвал Аркашу.

Аркаша долго не отвечал — минуты три.

— Ты что, заснул? — удивился Пашка.

— А зачем вызываешь?

— Контрольный вызов, — сказал Пашка. — Это же естественно.

— Тогда считай, что я спал.

— Это ложь, исследователь Сапожков, — сказал Пашка. — Вы попросту сняли браслет-передатчик, в чем выразилось ваше легкомыслие.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что ни один нормальный человек не может все время таскать такой браслет. Но пойми, Сапожков, ты находишься в зоне повышенного риска, и мы несем за тебя ответственность.

— Перед кем?

— Перед твоими родителями, перед всеми твоими многочисленными родственниками и, наконец, перед человечеством, которое мечтает увидеть мини-картины, созданные гением Сапожкова.

Пашка говорил так серьезно, что Аркаша оторопел. По крайней мере, он молчал минут пять. Потом сказал:

— Все равно не буду таскать браслет. Он тяжелый. Он мне мешает.

— Тогда я прерываю эксперимент, — заявил Пашка.

— Это еще как?

— Как? Проще простого. Алиса, сбегай к прудику, там возле коробки из-под ботинок бегает мелкое существо чуть побольше муравья. С ужасным, вздорным характером.

— И что надо сделать, командор? — спросила Алиса.

— Возьми его двумя пальцами, принеси сюда, сунь в кабину и запусти в нее увеличивающий газ.

— Я спрячусь! — донесся Аркашин голосок. — Вы меня не найдете.

— Тогда, исследователь Селезнева, я попрошу вас отыскать беглеца, но не увеличивать его, а посадить в ванну. На три дня.

— А воду напускать?

— Насчет воды мы с вами решим позже.

— Сдаюсь! — засмеялся Аркаша. — Ладно уж, буду таскать этот браслетище. Из уважения к страданиям Пашки.

— А теперь докладывай, как провел день, — сказал Пашка.

— День еще не кончился, — ответил Аркаша. — Но события были. Сначала я искал старую паутину. Потратил, наверное, целый час.

— Нашел? — спросил Пашка.

— Нашел, еле живой ушел. Я ее стал резать, а на ней такие липкие комки — на них жертвы и попадаются. Я тоже немножко попался… Хорошо еще, что хозяин не поспел…

— Кисточки сделал?

— Сделал, только они очень мягкие. Я тут придумал пожестче. Я видел на одной гусенице волоски — как раз что мне нужно. Я собрался ее искать, когда Пашка меня вызвал.

— Только осторожнее! — взмолилась Алиса.

— Обещаю, — сказал Аркаша. — Да и что может случиться? Я же возле коробки… Ой! На помощь!

И больше ни звука.

Алиса от растерянности помедлила, может быть, пять секунд — не больше. Пашка — ни секунды. Еще не оборвался крик о помощи, как он перемахнул через перила веранды и помчался большими прыжками по тропинке.

Но когда Алиса догнала его, стоявшего между изгородью и коробкой из-под ботинок, вокруг было пусто — ни следа Аркаши.

— Тш-ш-ш, — предупредил Пашка. — Он где-то здесь, он же рядом с коробкой…

— Я боюсь, — прошептала Алиса.

— Ти-ш-ше!

Но вокруг и без того было тихо, если не считать жужжания насекомых и пения птиц.

«Зачем трава такая высокая? — подумала Алиса. — Здесь человека не разглядишь…» Вот что-то шевельнулось в траве.

Алиса кинулась было туда, но Пашка прошептал:

— Нет, я видел, это Мордашкин играет.

Мордашкин был соседским котенком, добрым, ласковым, пушистым.

Пашка начал осторожно двигаться в другую сторону. Но Алиса остановилась. Котенок Мордашкин! Ведь он — только для нее с Пашкой котенок. А для Аркаши… разве он котенок для Аркаши?

Алиса быстро шагнула в ту сторону. Котенок Мордашкин возился в невысокой мягкой траве. Он лежал, прижавшись животом к земле, резко поводя хвостом из стороны в сторону. Передние лапы его были протянуты вперед, как у египетского сфинкса, а между ними металось какое-то маленькое существо — может быть, мышонок, вставший на задние лапы. Вот этот мышонок кинулся вправо — Мордашкин играючи приподнял лапку и наподдал мышонку так, что тот упал.

И пока медленно поднимался, Мордашкин, склонив голову, весело глядел на жертву.

— Негодяй! — закричала Алиса. — Сейчас