мразь, сукин сын, тебя даже на опыты не толка пускать, пустышка третьесортная. Нахуй, если она тебя прибьет или пустит в расход, ни капли моей крови не получишь, сдохнешь на обочине дороги, тварь. Не хочу полнить свой кровососущий выводок таким мусором. Блять, хотя среди них есть и похуже. Ладно, раб он и в Аду раб.

Не зная что делать и уж точно не собираясь действовать без воли Роан, Левиафан молниеносно направилась в сторону Башни Хокаге, там ощущалась ее мощная чакра. Вампирша мчалась так быстро, как никогда прежде. Ей двигала ненависть и желание уличить преступника-предателя с поличным, а для этого нужна была сама Роан. Связаться с ней и сказать «дуй сюда, тут Кенш кому-то вдувает» было бессмысленно-смешно, ибо она бы просто отмахнулась, опять потонув в своей работе.

Несмотря на нечеловеческий эгоизм Роан и ее практически божественную сущность, ибо она все равно до сих пор оставалась ментально человеком, беловолосая была верна своему долгу и старалась делать работу максимально чисто, совершенно. А покуда Левиафан - это отражение ее личности еще времен «генинства», того дичайшего упрямства, хамства и бунтарства, то беловолосая могла вполне себе естественно отмахнуться, сказав: «Не придумывай».

Влетев на полной скорости в кабинет Роан, Левифан не заметила, как сама вышибла дверь, от резкого потока воздуха бумаги на ее столе взлетели. Роан нахмурилась, но не сказав ничего, схватила все листы телекинезом и вернула их на стол, в невесомости сортируя. Похоже это уже ей стало настолько привычно, что она делала это машинально. А ведь в первый раз за такую выходку она буквально послала в погоню за беловолосой гудодаму, дабы та научила ее поведению.

— Нах, немедленно, за мной! Там, ебать, ахуеешь!

Резкие выкрики Левиафан, что звучали несвязанно и весьма удручающей грубо, немного разозлили Бланш, но та понимала, что вампирша никогда не занималась «приколами». Она была серьезна, но всегда играла роль инфантильного подростка. Впрочем, это было отражение ее личности, когда только начинался ее путь.

— Что у тебя там случилось?

Блан устало встала из-за стола, отодвигая кресло подальше. Бумаги перед ней перекочевали на правую сторону. Левиафан нисколько не унималась и уж тем более не собирала ждать. Вампирша подскочила, хватая советницу за руку и потянула за собой, а поскольку сил в нежити было хоть отбавляй, получилось это весьма комично. Роан нисколько не сопротивляющаяся буквально летела, развеиваясь флагом, когда вампирша бежала по крышам с ужасающей скоростью.

— Может быть помедленнее? Я чувствую себя флажком на машине.

Голос беловолосой тонул в свисте ветра, но так как они были связаны ментально, то Левиафан все прекрасно слышала. Малиновые глаза вампира блистали ужасающим рубиновым цветом, что говорило о ее крайнем степени возбуждения.

— Нет! Ты должна это видеть!

Резкий ответ неживой вызвал неподдельный интерес Роан. Так как в их жизни была только планомерная подготовка селения к Третьей Войне, что уже была не за горами, и развитие добывающей промышленности для собственных нужд, Бланш надеялась увидеть плавильню или уже готовые партии металла, который можно было отправлять на базу, для обработки, литья и уже после судостроительства. Бланш действительно ожидала чего-то хорошего, но когда они остановились возле какого-то дома в окраинном районе Конохи, Бланш засомневалась, что это будет что-то касающееся их работы.

Так как в селении ей никто не мог причинить настоящего вреда, то Бланш не использовала в пассивном режиме сенсорику, в кабинете ее защищал барьер, который не так уж просто сломать, но даже если рассматривать этот вариант, он успеет продержаться долю секунды, которой хватит Роан в экстренном случае, дабы приготовиться к битве.

Вампирша стояла возле окна с погасшим светом и активно тыкала в него пальцем. Бланш раздраженно закатила глаза, но все же сделала вальяжный шаг вперед, чтобы заглянуть в комнату. Левиафан готовилась к худшему, к резкому выплеску чакры, что снесет треть района, к жажде крови, что накроет деревню и тысячи смертей сердцечнобольных. Даже к расправе над предателем.

Роан застыла, на ее лице была неверие. Распахнутые глаза, приподнятые брови, сморщенные нос, сжатые губы. В этот момент Левиафан уже готовилась покидать область, дабы ее тело не уничтожило. Но прошла секунда, ничего, пять и такая же тишина. Лишь грудь Роан вздымалась от глубокого дыхания. Лицо ее разгладилось, она не держала маски безразличия, девушка испытывала острое чувство предательство и, пожалуй, грустила, испытывая отчаяние от душевной раны. Это была написано на ее лице. Она больше не смотрела на сношение ее партнера с какой-то девицей. Ей это было неинтересно и очень больно смотреть.

Бланш прикусила губу до крови, глубоко вдохнула, набрав воздуха полную грудь и застыла так на минуту, пытаясь сдержать все, что рвалось наружу вместе с обидой и злостью. Чакра, яки, аура и так далее. И ей это удалось, ее присутствие осталось таким же незаметным. По ту сторону ни на секунду не затихали скрипы кровати, стоны девушки и мычание парня.

Она сделала шаг назад, развернулась и спрыгнула с крыши подле окна, на землю. Вампирша ожидала, что сейчас она рванет в противоположную сторону с такой мощью, что это сдание полностью снесет или хотя бы воспарит в небеса, а все окружную пыль сдует порыв воздуха от преодоления сверхзвуковой скорости. Но нет, она медленно шагая направилась назад в башню Каге.

Левиафан недоумевала и откровенно не понимала:

Что тут происходит?!

Вампирша сама резко рванула нагоняя Роан. Недолго ее малиновые глаза буквально сверлили диким взглядом, полным гораздо большей ненавистью и обидой, чем у самой Бланш сейчас.

— Что ты делаешь!? Ты это, блять, проглотишь? Какого хуй!?

Возмущению вампирши не было границ, если бы не стальная воля Роан, что удерживала ее от необдуманных поступков, пожалуй Левиафан сама бы ворвалась в спальню и обоих, сначала изнасиловала, а после медленно рвала на куски, наслаждаясь кровью и вкусом отмщения.

Бланш покачала головой, сложив руки за спиной. Подняв голову вверх, она всматривалась фальшивыми голубыми глазами в белый полумесяц. В ее глазах застывшая боль, что не могла вырваться наружу из-за воли девушки. А в голосе вперемешку с досадой была боль:

— Что ты хочешь сделать? Убить их?

— Как минимум! Минимум! Он предатель!

Голос вампирши дребезжал от дикого рыка и чудовищной ярости, что буквально лучились из ее естества. Роан же оставалась более пассивной. Ее голос тих и спокое,