— При одном условии. Ты сейчас же напишешь мне адрес!

Я приношу бумагу и карандаш и кладу перед ним.

— С превеликим удовольствием, — кротко говорит Фаусто, — для тебя я сделаю все, дорогая. Я хочу, чтобы ты была счастлива!

Когда он уходит, я изучаю написанное им.

«Еловый дом» — стоит на листке, а рядом название крошечной деревеньки в окрестностях Буржа. Название кажется мне знакомым, но не могу вспомнить — откуда. Тут же звоню в справочную.

Вот он, час прозрения. Существует дом или это плод его фантазии? Через две минуты узнаю правду.

Дом существует, адрес не вымышленный. Даже телефон зарегистрирован, но мне его не дают.

— Сожалею, мадам, — говорит голос на другом конце провода, — но номер секретный, он в «красном списке».

— А как фамилия владельцев?

— Тоже нельзя говорить. Могу я быть вам еще полезна?

— Нет, спасибо.

Кладу трубку и размышляю. Неделя пролетит быстро. Подожду. Дам Фаусто последний шанс. Как-никак, он мой муж. Пусть докажет, что может реанимировать наш брак.

Фаусто сдерживает обещание. Звонит каждый день. Хрипловатый голос, к сожалению, тоже. «Последнее предупреждение, белобрысая змея! Убирайся из моей квартиры! Не то взлетишь вместе с ней на воздух!» Ну хватит! Как только она вешает трубку, набираю номер фирмы «Алолл-недвижимость», знакомый мне по объявлениям. Как знать, вдруг она снимет трубку? Но нет, чужим мужским голосом говорит автоответчик: «В нашем офисе сейчас никого нет. Пожалуйста, назовите ваше имя, телефон и пожелания. Мы вам позвоним».

Ах, я опять чувствую себя такой несчастной и одинокой! Вечное ожидание сведет меня с ума.

Но небо милостиво ко мне. Мои раздумья прерывает звонок Люциуса. Он на Троицу во Франции, гостит в Шантийи. Хочу ли я с ним поужинать? Найдется ли у меня время? Найдется! В день Святой Троицы мы идем в изысканный ресторан. В понедельник, в день Святого Духа, — на концерт. Что было потом, расскажу как-нибудь в другой раз, сейчас не до этого.

С Брисом Рено не встречаюсь. Он переезжает!

А вот Томми Кальман приглашает меня в оперу, в среду вечером, и я соглашаюсь! Однако мы идем не в роскошный дворец Гарнье, а в современную коробку у Бастилии. Слушаем «Электру». После спектакля мне по-настоящему плохо. Чересчур много мести, убийств и крови.

Зал слишком велик, сцена слишком удалена, голоса усилены акустическими системами — нет, мне это положительно не нравится. Опера должна быть интимной, как дома, в Вене. А эти холодные, стерильные театры-гиганты не в моем вкусе.

Неделя проходит.

Ожидание было не напрасным. Сегодня второе воскресенье июня. Почти два часа дня, двадцать пять градусов в тени, и мы едем за город смотреть дом!

Фаусто словно подменили. Небо ярко-голубое. На мне белые шорты, красные сандалии, белая рубашка. Я будто заново родилась. Настроение чудесное, хочется кричать от счастья.

Мы мчимся на юг, и впервые я не испытываю страха в «роллсе». «Еще в разгаре пора цветенья. Дни золотые цветущих роз!» Это изречение послала мне Глория. Золотые буквы на красивой открытке в стиле модерн. Сегодня я ее взяла с собой, это мой девиз: мне всего лишь сорок два, я бодра, абсолютно здорова, на лице ни одной морщинки, и, может быть, я еще в этом месяце забеременею. Фаусто делал какие-то намеки. К тому же он вернулся еще в пятницу, и мы две ночи подряд любили друг друга. Похоже, дурные времена окончательно уходят и начинается новая жизнь!

Через два часа мы съезжаем с автострады и едем дальше по шоссе. Фаусто гладит меня по голой коленке. Сам он еще не выкурил ни одной сигареты. Я это оценила.

Пересекаем Луару. Потом сворачиваем на романтическую проселочную дорогу, идущую вдоль живописного канала, через покатый холм, усаженный старыми фруктовыми деревьями. По обе стороны пасутся стада овец. Впереди показалось большое имение из песчаника, с круглыми башенками, обнесенное высокой каменной стеной. По деревянному мосту переезжаем ручей. На берегу стоят старые ивы, свесившие ветви в воду. Более идиллического пейзажа я не встречала. Вот тенистая рощица, потом резкий поворот направо — и. мы приехали!

Со скоростью пешехода мы въезжаем в ворота из самшита и останавливаемся перед красивым старинным скатом крыши, достающим почти до земли и сулящим покой и защищенность. Кругом абсолютная тишина. Лишь изредка шелестят кроны деревьев. Пахнет свежескошенной травой. Щебечут птицы, жужжат пчелы. Просто рай.

— Итак, — торжественно объявляет Фаусто, — это и есть «Еловый дом»!

Он обходит машину, открывает мою дверцу и протягивает мне руку.

— И что я еще хотел сказать: это твой дом, Тиция! Он принадлежит тебе!

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, опешив, я.

— Это подарок, — театрально объявляет Фаусто и целует мне руку.

— Ничего не понимаю. Ты же говорил, что дом — прибыльный бизнес.

— Теперь уже нет. Вылезай и осмотрись!

Дом действительно великолепный. Не слишком велик, не тесен, именно то, что нужно для загородного дома. Я в него сразу влюбляюсь. Это реконструированный старый крестьянский дом из камня, крыша которого с наветренной стороны спускается до земли. Зато на юг он открыт: большие стрельчатые окна выходят на зеленый газон с розовыми кустами и раскидистой лещиной. Неподалеку стоит беседка, увитая виноградом, с круглым столом и удобными деревянными стульями внутри.

Семь гигантских елей отделяют участок от соседнего. Ели в этих краях — большая редкость, поэтому они сразу бросаются в глаза и придают дому что-то сказочное. И вообще все кажется каким-то неземным. Ничто не напоминает городскую суету. Меня охватывает странное чувство, усиливающееся с каждым шагом: дом производит впечатление уютного любовного гнездышка — вдали от Парижа, спрятанное от посторонних глаз, дивный оазис счастья. И это принадлежит теперь мне?

Я настроена скептически. Это было бы слишком хорошо!

Я уже обожглась на молоке. С Фаусто никогда нельзя быть уверенной! Или я была несправедлива к нему? Он действительно любит меня, а вся таинственность была нужна, чтобы сделать мне сюрприз? И это моя собственность?

Фаусто ведь прекрасно знает, что значит для меня дом. Я всю жизнь мечтала о нем. У отца никогда не хватало денег. Мы всегда жили в ателье, пусть в светлых, красивых, просторных, но всегда чужих! В семье художника нет уверенности в завтрашнем дне. То куча денег, то ничего. Слово «копить» неизвестно. Все, что имеется, тратится, и как можно быстрее. Ни в чем нельзя себе отказывать!

Никогда не откладывались деньги — на собственный дом, собственные стены, уж не говоря о собственном саде, собственных деревьях, цветах, собственных воробьях, дроздах, синицах, голубях, бабочках. Поэтому я и мечтала о доме в Провансе! Но когда это еще будет, а пока я охотно удовольствуюсь «Еловым домом», если вся история — не выдумка.