Юля соображала, изредка поглядывая на пчелу. Та доползла до пластиковой накладки на плече и теперь бегала вокруг, прикидывая, нельзя ли как-нибудь под нее подлезть. Потом, вероятно, вспомнила, что можно решить вопрос иначе, и без усилий протиснулась прямо сквозь пластик. А еще мгновение спустя Юля ощутила, что она коснулась кожи, проскользнула над ключицей и бежит теперь по позвоночнику, пользуясь тем, что там самой природой проложена дорожка. Почему-то прикосновения лапок пчелы и ее холодного брюшка пугали Юлю. Ей хотелось упасть на пол и кататься в надежде раздавить пчелу.

– Изучает, – понимающе сказал Афанасий. – Они поначалу всегда так… Каждый сантиметр тела им надо обследовать. Изучить тебя, словно ты ее улей. В уши будет залезать, в волосы, в нос. Моя такая же была! А теперь вот не часто прилетает, только когда очень нужна. Обленилась! Все больше в Зеленом Лабиринте тусуется.

– Так что, говоришь, у каждого есть дар? – спросила Юля, отвлекая его от пчелы.

– У каждого. Даже если и не прилетала пчела, – Афанасий смешно подпрыгнул на складном стульчике, который жалобно пискнул под ним и попытался сложиться.

Юля недоверчиво огляделась, в надежде отыскать поблизости хотя бы одного явного бездаря. На глаза ей попалась сердитая женщина за стеклом пекарни, которая швыряла в кошку куском фарша, желая ей подавиться и сдохнуть. Кошка, трескавшаяся от толщины, мужественно направлялась к фаршу выполнять наказ.

– Даже у нее дар? У этой вот?! Какой? – спросила Юля.

– Ну… если совсем навскидку… дар заботы о животных. А возможно, и дар плеча, – сказал Афанасий, почти не задумываясь.

– Чего?

– Ну быть для других плечом, – пояснил Афанасий. – Ты не представляешь, скольким людям может помочь такая вот тетенька! На кого-то вовремя наорет. Кого-то накормит. Плачущей девушке полотенце даст лицо вытереть… Кошки опять же, собаки всякие! На Суповну, кстати, чем-то похожа, да?.. А, хотя ты Суповну не знаешь пока!

– А музыка там? Литература? Иностранные языки? Это не дар?

– Тоже дар, – охотно признал Афанасий. – Но такой дар… ближе к таланту… Если человек сволочь, какой ему смысл быть музыкально одаренным? Ну будет музыкально одаренная сволочь. Поэтому к дополнительному таланту обычно прилагается человеческий дар, без которого талант ничего не стоит. Ну там, терпение, доброта, сила воли и так далее. Если же человек не замечает своего главного дара и развивает в себе один талант, то что толку? Ну будут быстро бегающие ноги, еще одна дуделка в трубу или говорилка на иностранных языках.

Юля не столько слушала Афанасия, сколько двигала лопатками, пытаясь объяснить пчеле, что в мире есть и другие дороги, кроме ее позвоночника.

– Стукни меня по спине! – попросила она.

Афанасий осторожно стукнул.

– Да что ж ты двумя пальцами! Сильнее! – велела Юля.

Афанасий послушался и стукнул намного старательнее. Юля поморщилась.

– Так хорошо? Не слишком сильно? – спохватился Афанасий.

– Замечательно, – похвалила Юля. – Но мимо…

– Еще стукнуть?

– Больше не надо! – отказалась Юля.

Она подошла к выходу и толкнула дверь. Большая капля талого снега, скользнув по козырьку, упала ей точно на нос.

– А если я не захочу быть шныром? Вы что, меня насильно будете к себе забирать? – задиристо спросила она.

Афанасий пожал плечами.

– Я с Кавалерией не говорил по этом поводу, но едва ли. Ты буйная. Ты нам там разнесешь все, а кому это надо? – ответил он честно. – Если бы насильно, она бы не меня послала, а Макса с Улом или одну Штопочку…

– Как это? Макса с Улом вместе, а Штопочку одну? Она бы со мной справилась? – усомнилась Юля. Имена эти и люди не были для нее совсем уж новыми. Кое-кого она уже видела, а о ком-то слышала от Макара.

Афанасий не стал спорить.

– Штопочка… она, знаешь… всякая может быть… – ответил он уклончиво. – Так что передать? Что я тебя приглашал, а ты отказалась?

– Да! Ты все правильно понял! – одобрила Юля. – Так и скажи! Мне нужно не в ШНыре сидеть, а мстить ведьмарям!

Афанасий не уговаривал. Даже, как показалось Юле, почему-то обрадовался:

– Замечательно… То есть я хотел сказать: жалко. Я тогда передам Кавалерии, что ты отказалась, потому что тебе нужно мстить ведьмарям!.. Правильное, кстати, дело!.. Одобряю! Ну пока! Звони, если что!

Он бочком проскользнул мимо Юли и заспешил к метро. Юля запоздало отметила, что, хотя Афанасий и сказал «звони!», номера телефона почему-то не оставил.

– Стой! – крикнула ему Юля.

Афанасий неохотно вернулся.

– Ну чего? – спросил он. – У меня электричка!

– Я же отказалась в ШНыр идти! Почему пчела не улетает?

– Это ты у нее спроси. Может, считает тебя шныром? – пожал плечами Афанасий. – Но ты не волнуйся… Если ты в ШНыр не пойдешь, она скоро умрет. А так давить ее, взрывать, прятаться от нее – это все бесполезно… Даже время не трать. Ну так я пошел?

– Погоди! Этот… как там его, Макар… он же у вас в ШНыре? – спросила Юля.

– Ну, в общем, да, – ехидно признал Афанасий. – Есть, кажется, такой. Как ты там сказала его зовут?

Юля отвернулась.

– Ладно, я ему позвоню, если что… Соображу, как вас найти! И не говори пока ничего этой вашей Коннице! – велела она.

Через полчаса Афанасий был уже на вокзале. Электричка ушла у него перед носом. Он даже сумел, добежав, стукнуть ее ладонью по ускользающему боку. Сгоряча он едва не телепортировался прямо в электричку, но спохватился, что на вокзале и платформах может оказаться ведьмарский сюрприз. Эдакая неприметная блокировочка. Уж больно место очевидное. Ведьмари тоже не дураки и понимают, что шныры, хочешь не хочешь, часто бывают на вокзале.

Поэтому Афанасий остановился и грустно проводил электричку взглядом. Вернулся, купил себе самую дешевую шипучую воду и, икая, выпил. Вода пахла зубной пастой. До новой электрички было сорок минут, однако скучать Афанасию не пришлось, поскольку уже через четверть часа рядом с ним непонятно откуда образовалась Гуля и бросилась ему на шею.

– Откуда ты здесь взялась?..

– А где радость? – обиделась Гуля.

– Радость здесь! – сказал Афанасий и, не имея возможности похлопать себя по груди, поскольку Гуля висела у него на шее, похлопал Гулю по спине.

– Я поспорила, что найду тебя! И нашла? Представляешь! В такой огромной Москве! И ты оказался почти под боком, противный!

– С кем ты поспорила? – спросил Афанасий.

– А, с пьянчужкой каким-то!.. На бутылку коньяка!.. Представляешь, он не знал, как открыть коньяк! Вертел его в руках как бомбу какую-то!

– Постой… зачем коньяк? Ты же выиграла, не он! – растерялся Афанасий.