– Молодец, сестричка, – отвечает alien, – а теперь иди работать.

Ксении улыбается. Ей нравится, что этот человек всегда умеет вовремя остановиться.

Через два дня она снова сидит на белом Маринином ковре, Глеб, смеясь, стоит, держась за барный стул, на котором некогда возвышался компьютер. Сейчас на стуле сидит большой плюшевый заяц, дальний родственник того, с которым спит Ксения. Марина все в том же халате с драконом, они палочками едят из маленьких мисок разогретый в микроволновке китайский фаст-фуд из киоска «Река Хуан-Хэ»

– Говорят, в Китае китайская еда совсем другая, чем во всем мире, – говорит Марина сквозь свинину в кисло-сладком соусе, смешно оттопыривающую ее щеки.

– Они едят змей и собак, – говорит Ксения, – а еще кузнечиков, крыс и вообще все, что движется.

– Теперь я поняла, – отвечает Марина, – почему тот китаец выбрал меня. В то время я тоже интересовалась всем, что движется, правда, несколько с другой стороны. А сейчас из всех представителей противоположного пола меня интересует только один. Глеб, хочешь ам-ам? – И она вынимает изо рта кусок свинины.

– А это нормально – изо рта? – спрашивает Ксения.

– Я думаю, да, – отвечает Марина, – ведь это же мой рот, не твой. Прикинь, целоваться нормально – а кусок мяса, типа, нет? Тем более от родной матери. Лисицы вот только так еду и носят: съедят чего, а потом отрыгивают лисятам, наполовину переваренное, чтобы им проще было. И не парятся.

– Бэ, – говорит Ксения, – надеюсь, моя мама никогда так не делала.

– Твоя мама, – говорит Марина, отправляя несъеденную Глебом свинину обратно в рот, – вообще тебя не очень любила.

– В смысле? – едва не поперхнувшись, говорит Ксения.

– Ну, прикинь сама. Ты любила свою танцевальную студию – она тебе ее запретила.

– Да нет, она хотела, чтобы я хорошо училась.

– Да-да. – Марина встает и убирает чашку с палочками на подоконник, подальше от Глеба. – Это твоему папе нравилось, как ты танцуешь, а она как раз с ним развелась. Ну, и ты попала под горячую руку.

– Это ты откуда взяла? – раздраженно спрашивает Ксения.

– Да все знали, – пожимает плечами Марина. – Студия – фигня, конечно. Всегда видно: любит мать ребенка или нет.

– Мне не кажется, что эта история вообще имеет какое-то отношение к любви. Наоборот: то, что мама заставляла меня заниматься – лучшее доказательство, что она меня любила.

– Бедный Глеб, – говорит Марина, – как же он будет знать, что я его люблю, если я не буду предъявлять ему таких доказательств? Ну как, иди к мамочке, мой любимый лисенок, – и Марина на четвереньках ползет через комнату к Глебу. Младенец сидит посреди ковра и смеется.

– Марина, – ледяным голосом начинает Ксения, – я почему-то никогда не позволяла себе…

– Ладно, ладно, извини, – быстро говорит Марина, – я туплю что-то в последнее время. – Подхватив Глеба на руки, она возвращается к подруге. – Не парься, я в самом деле чего-то не то сказала. Конечно, твоя мама тебя любила, кто бы в этом сомневался.

– Ладно, проехали, – мрачно говорит Ксения. – Ты мне лучше скажи, у тебя бывали виртуальные романы?

– Это как? В смысле – киберсекс? В специальном костюме?

– Нет, без всякого костюма. Ну, когда ты общаешься с незнакомым человеком по ICQ и вдруг понимаешь, что все время думаешь о нем, фантазируешь… и так далее.

– Чтобы совсем с незнакомым – не было, – говорит Марина, – но, скажем, у меня был один парень с Восточного побережья. Я его один раз видела у Вики на про водах, если помнишь, такой высокий, в очках, с ушами красивой формы?

– Нет, – говорит Ксения, – мы же с Викой умудрились разругаться за неделю до ее отъезда.

– А, прости, – вспоминает Марина. – Ну, короче, мы там с ним танцевали, то-се, я была готова вполне, но он, видимо, робел, тем более, там была, кажется, какая-то его подружка. А он тоже уезжал через неделю после Вики, это был ее одногруппник, у них были общие проводы. Так получилось, что Вика, значит, замуж за немца и в Германию, а Мишка в аспирантуру в MIT. Прикинь, мы только мэйлами обменялись, я и думать забыла, а он вдруг через несколько месяцев – здрасьте, вот он я, помнишь меня?

– И что дальше?

– Ну, слово за слово, оказалось, он настоящий эротоман. Ну, то есть просто супер. Он мог часами гнать, как в романах из розовой серии. Мои сильные руки обхватывают твое трепещущее тело… ну и так далее. Я смеялась сначала, потом начала заводиться. Ответила ему однажды, что-то вроде «мои слабые руки хватают тебя за трепещущий хуй» – и дальше понеслось. У них, прикинь, ночь, он сидит у себя на кампусе, все спят, а он мне про то, как он меня нежно раздевает, страстно вылизывает и грубо трахает. А я, прикинь, как дура сижу в Студии, пытаюсь работать, руки буквально трясутся. Я же не могу дрочить на рабочем месте, на глазах у всех! Пришлось сказать: знаешь что, милый, притормози. Давай-ка ты будешь выходить на связь, когда у нас утро. И вот, прикинь, я ставлю будильник на восемь – и к компьютеру! А он, соответственно, уже сидит, изготовился. Я одной рукой по клавишам, а другой себя наяриваю – Глеб, ты не слушай, кстати, тебе рано еще, – ну, минут десять – и готово! Уж не знаю, что он там в это время делал, небось, то же самое. Ну, я его нежно целую, в душ, завтракать, то-се – и к двенадцати уже на работе, свежая и отдохнувшая с утра.

– А чем дело кончилось?

– Понятно чем. Приехал на зимние каникулы в Москву. В первый же вечер встретились с ним в каком-то кафе, поговорили, кофе попили, вижу – без мазы, не вставляет совсем. Ну, я же не девочка уже, надо все до конца доводить: поймали такси, поехали ко мне, разделись, легли, трахнулись. Ну, очень так себе. Твердая тройка с плюсом. Я, честно говоря, ожидала большего: он все-таки знал, так сказать, все мои трещинки. Куда гладить, где целовать, ну, понятно. Но, в общем, утром просыпаюсь я как всегда по будильнику – и к компьютеру. А в компьютере, сама понимаешь, ничего, потому что мой виртуальный любовник девиртуализировался и спит сейчас в двух метрах от меня. Больше всего хотелось его растолкать и послать в ближайшее интернет-кафе. Короче, на этом все и кончилось: пока он в Москве был, я как-то разучилась вставать рано. Сейчас встречаемся иногда в сети, с праздниками друг друга поздравляем.

9:38 alien Ты уже пришла?

9:38 Xenia Да

9:39 alien В комнате никого нет?

9:39 Xenia Да

9:39 alien У тебя есть на столе карандаши?

9:40 Xenia Да

9:40 alien Возьми самый острый, обнажи грудь и уколи себя в сосок. Но не очень сильно.

9:40 Xenia Эй, это не очень братские игры!

9:41 alien Это называется маммография, сестренка. Это чтобы в твоей груди не было рака. Сделай то, что я тебе сказал, – но не до крови, а то запачкаешь белье.