Джонатан сорвал и высоко поднял красную ягоду.

– Первое правило джунглей таково: никогда не ешь ничего красного цвета, кроме имбиря, японской хурмы и манго. – Он раздал им маленькие красные ягоды, содержащие стрихнин – смертельно опасный яд. – Никогда не трогайте ярко окрашенные ягоды или фрукты.

Он сорвал с ветки зеленый плод, покрытый волосками.

– Никогда не ешьте корни, фрукты или овощи, если у них горький вкус. Все, что пробуете в первый раз, сначала проверяйте языком, чтобы можно было это выплюнуть. Не трогайте ни растения, ни кустарники, ни деревья с млечным соком.

– А как насчет змей? – поинтересовалась Сильвана. – Меня куда больше пугают змеи, чем какие-то растения.

– В мире совсем немного ядовитых змей. Из них сами на человека нападают кобры, жаракаки и болотные гадюки, но в тропиках змеи менее опасны, чем гремучие змеи или мокасиновые в некоторых районах Америки.

– Я только буду надеяться, что змеи читали ту же книжку, что и вы, – едко заметила Сюзи.

– Змеи уберутся с дороги, если только услышат, что вы приближаетесь, – сказал Джонатан, – но старайтесь не наступать на них.

– Постараемся, – отрезала Сюзи.

– А ящерицы? – настаивала Сильвана.

– Ящерицы здесь не опасны.

Остальные женщины вернулись в лагерь, а Джонатан с Пэтти принялись прочесывать джунгли. Они вычислили, что выход из пещеры должен находиться где-то к юго-западу от их лагеря, но там простирался густой лес. Джонатан предложил:

– Может, если ты заплывешь в пещеру еще разок, Пэтти, и покричишь, я услышу твой голос. – Затем он покачал головой: – Нет, даже если я и услышу, думаю, будет почти невозможно определить, откуда будет раздаваться голос.

Пэтти нерешительно сказала:

– Я могла бы попробовать вскарабкаться вверх. Если бы я добралась до самого верха, мы могли бы обвязать веревку вокруг дерева.

Джонатан кивнул:

– Действительно, стоит попытаться. Давай вернемся в пещеру и хорошенько осмотрим отверстие, которое ведет наверх. Мы должны узнать, куда оно выходит, до того, как раскинем постоянный наш лагерь, ведь лагерь-то должен быть неподалеку от нашего убежища.

Взяв с собой фонарь и моток веревки, Джонатан и Пэтти спустились по утесу и нырнули в пещеру. Чтобы защититься от летучих мышей, Пэтти обвязала голову белой рубашкой Джонатана. Они медленно пробирались в глубину пещеры, пока не вышли к слабому кружку света, отмечавшему верхний выход из длинного туннеля, напоминающего каминную трубу.

– У тебя все получится, ты молодец, – ободрил ее Джонатан.

Пэтти подумала: «Ему-то хорошо говорить таким уверенным голосом. Не ему придется рисковать свалиться с высоты шестьдесят футов».

Ничего не говоря, она намотала веревку кольцами на плечо и под руку.

– От тебя многое зависит. Как только мы найдем спуск, мы будем в полной безопасности.

Пэтти кивнула и подумала: «Медленно, но верно я до вершины все-таки доберусь». Сердце у нее бешено заколотилось, дыхание перехватило, так что пришлось несколько раз глубоко вздохнуть.

– Чего же ты ждешь? – поторопил ее Джонатан.

– Я стараюсь внушить себе, что справлюсь с этим, – призналась Пэтти.

– Если ты поднимешься хотя бы на два фута, то поднимешься и до самого верха. Помни это, – сказал Джонатан.

Пэтти шагнула вперед и застыла, прислонившись спиной к каменной стене пещеры. Медленно она подняла ногу и нашла опору, затем уперлась другой ногой в противоположную стену.

Она начала свой неимоверно трудный подъем к свету. Они с Джонатаном оба понимали, что, стоит ей потерять точку опоры, ничто не поможет избежать падения.

Пэтти дюйм за дюймом начала подниматься вверх, передвигая спину на несколько дюймов каждый раз, когда отталкивалась от шершавых стен ладонями. Очень скоро ноги у нее начали трястись от постоянного напряжения. Чтобы сконцентрировать внимание и не дать мыслям разбежаться, она начала считать вслух. Тридцать четыре… тридцать пять… тридцать шесть…

Надо сосредоточиться на глубоком дыхании. Вдох – когда она продвигается спиной чуть вверх… Выдох – когда она переставляет ноги… Семьдесят один… семьдесят два…

Ей очень хотелось посмотреть вверх, но она не могла позволить себе отвлечься. Двести один… двести два… Казалось, все мускулы ее тела отчаянно протестуют, пока она медленно поднималась все выше и выше.

Руки ее тряслись, все тело дрожало от напряжения, глаза заливал пот. Пятьсот один… Пятьсот два… Может быть, она доберется до вершины этой трубы, когда досчитает до тысячи… Если нет, так когда досчитает до двух тысяч… Она просто обязана это сделать, чтобы расквитаться с убийцами Чарли.

Ноги уже не дрожали, а как-то непроизвольно подергивались. Вдруг она испугалась судороги. Каждое движение давалось ей все с бо́льшим трудом. Каждый раз, как она искала опору, ей казалось, что это агония. Рубашка вся порвалась на спине, и шершавая поверхность скалы царапала ей спину.

Долго она так не выдержит. Шестьсот один… Шестьсот два… Она начала задыхаться. Спина, руки и плечи кровоточили, покрылись глубокими ссадинами, теперь она уже всхлипывала, мрачно продолжая считать. Шестьсот четырнадцать… Вдох… Прижать ладони… Сдвинуть зад… Медленно выдохнуть… Поднять левую ногу… Поднять правую ногу…

Она мечтала о том, чтобы остановиться и передохнуть, но гнала от себя эти мысли. Камешки сыпались вниз из-под ее рук и ног. Ей хотелось закричать, остановиться только на минутку, но она знала, что если это сделает – она обречена.

Пот заливал ей глаза, все тело дрожало, и вдруг Пэтти поняла, что стало светлее. Она всхлипнула. Семьсот семь…

Что-то коснулось ее головы, и Пэтти поняла, что достигла, очевидно, веток, склонявшихся над отверстием. Вдруг она засомневалась: а сможет ли отсюда выбраться?

Медленно, стараясь не делать резких движений, Пэтти высунула правую руку наружу. Ее пальцы прошли через густые ветки и ухватили воздух. Ей пришлось подавить в себе желание схватиться за эти листья, ища в них опору.

Теперь она шарила левой рукой и нерешительно потянула за ветви с другой стороны, но и они тут же подались. Выходит, она правильно догадалась: ничего не выйдет – ей не ухватиться и не подтянуться с помощью этих ветвей…

Пэтти уперлась как следует ногами в стенки колодца и передвинула ноги еще на дюйм. Обеими руками она сумела расчистить пространство у себя над головой, затем немного подтянулась вверх, пробиваясь сквозь заросли, царапавшие ей лицо.

Сложнее стало, когда ее голова и плечи уже оказались на поверхности, а тело оставалось еще в колодце. Пэтти трясло, словно в лихорадке. Она нашарила землю, готовясь к решительному броску. Последним усилием она подтянулась и перебросила тело через край колодца.