Чудачка зажмурилась, испытывая неясное сложное чувство, в котором, как ей показалось, присутствовала и жалость к бедным дурачкам.

Ферус попросту поднял свою трость повыше, и установленный в ее рукояти кристалл мигом втянул в себя смертоносные импульсы эфирной энергии, — совсем как губка впитывает пролитую воду. Он выставил трость вперед, и кристалл принялся поглощать эфирную силу из боевых кристаллов на вражеских перчатках, одним долгим, жадным глотком высасывая из них энергию.

Непредназначенные для подобного непрерывного осушения, перчатки моментально начали излучать тепло. Медные жилы, которые служили боевым кристаллам клетками и заодно стягивали предплечье своего носителя, быстро раскалились докрасна и стали плавиться. С жалостными воплями двое вошедших рухнули на колени, путаясь в кожаных ремнях и пряжках, которые они, обжигая пальцы, отчаянно тщились ослабить.

При виде мучений своих соратников третий человек проявил толику сообразительности. Быстро избавившись от своей перчатки, он бросил ее на пол. Но вслед за этим он опять совершил ошибку, выдернув из ножен свою омедненную саблю и продолжив наступление на мастера эфирреалиста, с топором в одной руке и с саблей — в другой.

Ферус раздраженно мотнул головой, приподнял повыше свою трость и отправил в путешествие по комнате единственную мерцающую стрелу обжигающе яркого света. Она двигалась сложным, непредсказуемым маршрутом, пролетев за колонной и нырнув под стол, зигзагом обойдя несколько книжных стопок на полу, прежде чем удариться в широкое лезвие топора из тяжелой, покрытой медью стали.

Рассыпая искры и трепетные язычки пламени, выпущенный заряд проплавил в этой стали трехдюймовую дыру, заставив пришельца завопить, выронить топор и выпученными глазами уставиться на мастера.

— Вы вторглись в чужое жилище, сэр, — спокойно заметил Ферус. — Убирайтесь отсюда. Пока еще можете.

С каждым сказанным словом из кристалла вылетали подобные первой стреле яркие крупинки света, которые принялись кружить вокруг седой головы мастера, описывая блистательную, убийственно опасную корону эфирного огня.

Человек в мундире гвардейца облизнул губы и бросил взгляд назад. Его израненные соратники успели сорвать с себя ставшие бесполезными перчатки и тоже достали холодное оружие — короткие прямые клинки. Повернувшись назад к мастеру, человек с саблей обнажил зубы в невеселой усмешке.

— Не стоит, — тихо посоветовал ему Ферус. — Прошу, не делай этого. На этом пути слишком много боли.

Двое за спиной предводителя поднялись на ноги. Тот же решительно втянул в себя воздух.

— Чудачка, — повысил, голос мастер. — Закрой глаза.

Так она и поступила, без раздумий.

Вторгшийся в библиотеку человек с саблей издал глухой, гортанный рев. За этим последовали залп свистящих звуков и целый хор истошных воплей.

Потом стоны.

И наконец тишина.

И запашок горящей плоти.

Сглотнув, Чудачка медленно выпрямилась. Приоткрыла сперва один глаз, а затем и второй. Мастер не просил держать глаза закрытыми вечно.

Ферус ничуть не пострадал. Он так и стоял, на прежнем месте, с опущенной головой. Кристалл, служивший навершием трости, уже погас, а сама трость была уперта в половицы — так, словно держать ее на весу мастеру стало невыносимо тяжко.

Чудачка не стала смотреть, что сталось с людьми в фальшивых мундирах, которые имели наглость размахивать здесь оружием. Это зрелище вывело бы девушку из равновесия, а ее навык паука и так был весьма ограничен. Ни к чему ей были новые ночные кошмары. Чудачка справилась с тем, чтобы не позволить себе заплакать, хотя ей очень хотелось. Слезы расстраивали учителя, а девушка предпочла бы сама оказаться сожженной, лишь бы не доставлять ему лишней боли. У мастера эфирреалиста ее и без того имелось в избытке.

Подойдя к старику вплотную, она с нежностью коснулась его руки.

— У вас все хорошо, учитель?

Она смотрела, как он переводит дыхание, обводя отрешенным и усталым взглядом сожженные фигуры, скорчившиеся на полу библиотеки. Ответа пришлось подождать:

— Что нового мы узнали сегодня, Чудачка?

— Что не следует бросаться с эфирным оружием на эфирреалиста?

— Хотя твой вывод совершенно верен, я надеялся услышать нечто более конкретное.

— Ясно, — кивнула Чудачка. Еще немного подумав, она предложила второй вариант: — Кто-то отправил сюда этих людей, велев им убить вас во что бы то ни стало.

— Хорошо. Продолжай.

— Они заранее знали, где вы живете. Значит, убийц прислал ваш знакомый. Или кто-то, кто слышал о вас.

— Верно, — сказал мастер. Помолчав, понизил голос до рассеянного шепота: — Должен признаться, мне не довелось уловить и мельчайшего намека на такое будущее.

Чудачка вдруг сдвинула брови и наморщила нос. Даже зная точно, что никак не может ощущать этот запах, она поддалась доводам рассудка: ее ноздри наполнило знакомое кисловатое зловоние.

Страх окутал Эфферуса Эффренуса Феруса, мастера-эфирреалиста.

— Вы знаете, — определила Чудачка. — Вы уже знаете, кто послал их.

— Полагаю, что так.

— И кто же это был, учитель?

— Старый друг. Тот самый друг, что последний десяток лет был мертв.

Чудачка без спешки обдумала эти слова, прежде чем ответить:

— Это не кажется правдоподобным.

— О да, конечно, — с готовностью согласился мастер. — Полное безумие. Но все именно так.

— Учитель, я не понимаю.

— Торопиться не следует! — очень тихо предостерег он. — Еще поймешь, и очень скоро.

Чудачка чуть склонила голову.

— Учитель?

— Да?

— Что теперь делать?

— Если получится, отыщи мой дуэльный костюм, — сказал он. — А еще три птичьих пера и молоток. Подготовь мою коллекцию. Ах да! Упакуй багаж.

— Багаж?

— Багаж. Ну, там… съестные припасы, одежду, книги, все такое прочее. Мы покидаем хаббл.

Чудачка захлопала ресницами.

— Что? Покидаем? И куда же мы отправимся?

— Первым делом мы идем повидать копьеарха, чтобы уговорить его отдать нам сурового капитана, — поднял палец Ферус.

— А потом?

На краткий миг нечто темное и жесткое вспыхнуло в глазах мастера, заставив Чудачку вздрогнуть.

— А потом, — ответил он шепотом, — мы нанесем визит старому другу.

Глава 18

КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ УТРО, РЕЗИДЕНЦИЯ КОПЬЕАРХА