О, как много он мог бы сказать по адресу пап, которые уже достаточно заявили себя в качестве национального врага русского народа! С каким правом он мог бы указать на буллы и послания, на подстрекательства против русских! Между тем в его словах нет ни одного намека на временные, земные отношения.

Вопрос о вере стоит для него бесконечно выше всех политических интересов. Для него, как для православного христианина, вера есть святыня, данная свыше, охраняемая церковью и усвояемая благочестием. Нравственное достоинство принадлежит только такой вере, предмет которой не зависит от человеческого произвола, никакого отношения к личным вкусам и мнениям, а равно и к временным политическим отношениям не имеет.

Всматриваясь в личность Александра, насколько она высказалась в данном случае, мы невольно преклоняемся перед его величием. Многосторонний дух его одинаково обнимает великое и малое.

Мужественно и искусно отстаивая интересы своего народа, в то же время он как бы перед лицом всего света развертывает то священное знамя, под сенью которого русскому народу суждено было сохранить и отстоять свою духовную и политическую самостоятельность. Его ответ папству должен был послужить на все будущие времена образцом при дальнейших попытках Рима к подчинению русской церкви.

После сурового ответа, данного Александром послам папы, в Риме должны были потерять всякую надежду на добровольное подчинение русских. Но это не значило еще, что папы оставят Россию в покое. При известной всему миру настойчивости и строгой последовательности римской политики в достижении намеченных целей надлежало ожидать, что папы, потерпев неудачу в попытке совратить русских путем убеждения и лести, вернутся снова к обычному в то время способу обращения – посредством оружия.

Действительно, вскоре после знаменитого посольства мы видим возобновление враждебных действий папства, направленных против нашего отечества. Презрительно смешивая русских с татарами, папа Иннокентий IV посылает в 1253 г. епископам и духовенству Ливонии, Эстонии и Пруссии повеление проповедовать крестовый поход против татар, опустошающих Ливонию и Эстонию.

Вступивший в 1255 г. на престол папа Александр IV спешит возобновить борьбу с православным русским народом, если можно так выразиться, по всей линии, поднимая против нас литовцев, ливонцев и шведов. Виды палы хорошо обрисовываются в его внушениях, обращенных к рыцарям: все земли, укрепления, местечки и города… даже то, что состоит под властью безбожных татар – все это мы принимаем в полную собственность св. Петра.

По обращении в христианство (то есть в католичество) все эти земли, в силу нашего определения, должны состоять на вечные времена под особым покровительством и защитой апостольского престола (sub speciali protoctione et defcnsione apostolicae sedis, postguam ad christianum cultum redacta fuerint, perpetuis temporibus permanere sancimus). Наибольшее внимание должно быть обращено на русских, держащихся греческой схизмы.

Особенное внимание пап начинает привлекать литовский народ, среди которого около середины XIII ст. совершалась знаменательная перемена. Литовцы долгое время подчинялись многим князьям. Набеги их на соседние земли были опустошительны, но при отсутствии единства власти не имели прочного завоевательного характера.

В половине XIII ст. под давлением внешних обстоятельств среди литовского народа обнаруживается стремление к установлению единовластия. Миндовг идет решительно к этой цели, не разбирая средств. Человек железной воли, необыкновенно хитрый и жестокий, не останавливающийся ни перед каким злодеянием, он представляет собою яркий тип основателя государства в варварские времена.

Чего не достигал силон, того добивался он коварством, обманом и подкупом. Наш летописец говорит о нем: «Нача избивать братью свою и сыновце свои, а другая выгна из земле, и нача княжити один во всей земле литовьской».

Кроме русских литовцы враждовали с немцами, уже успевшими покорить их соплеменников-пруссов. Сознавая невозможность бороться одновременно с русскими и немцами, Миндовг, чтобы обезопасить себя от нападений немцев и обеспечить успех наступательных действий против русских, объявил ордену, что готов принять католичество. Понятно, какую радость должно было произвести это известие во всем католическом мире.

Новые, свежие силы отдавались в распоряжение папства. Литовцы позволяли рассчитывать на себя тем, что успели уже подчинить значительную часть православной Руси. Открывались дальнейшие виды на исполнение, при помощи их, заветного желания пап – подчинить русских своей власти.

Папа был в восторге и, приняв Миндовга под свое покровительство, поспешил отправить приказание к ливонскому епископу, чтобы никто не смел оскорблять нового сына католической церкви, поручая в то же время епископу кульмскому венчать Миндовга королевской короной.

Далее папа Александр спешит уже воспользоваться ревностью новообращенного, чтобы направить его против русских, и, заранее убежденный в успехе, повелевает рижскому архиепископу посвятить епископа в русские области… Правда, Миндовг принял католичество притворно, точно так же как латыши и пруссы принимали его под мечами рыцарей.

К тому же он скоро убедился, что для немцев распространение христианства было лишь предлогом и оправданием их завоевательных замыслов. Вместо помощи против русских немцы под знаменем креста готовили иго его народу… Миндовг отрекся от христианства и королевского титула и снова вступил в борьбу с немцами.

Тем не менее можно было предвидеть, что раз намеченная Римом богатая добыча так или иначе попадет в сети папской политики, что действительно и произошло столетием позже… Для России вражда литовцев с немцами представляла, конечно, большие выгоды, и южнорусские князья успешно действовали против Миндовга. Далеко не так удачно шли дела в земле Полоцкой. Последним полоцким князем упоминается в летописях Брячислав, тесть Александра Невского, но потом мы встречаем в стольном Полоцке уже Миндовгова подручника и племянника Тевтивила.

За Полоцкой землей, по-видимому, такая же участь грозила и Смоленску. В 1252 г. Миндовг послал своего дядю Выкынга и двоих племянников, Тевтивила и Едивида, воевать Смоленскую землю, дав им такой наказ: «Что кто возьмет, то пусть держит при себе!» Как раз в том же году Александр должен был оставить Новгород и спешить в Орду. Отсутствие грозного князя придало еще больше смелости литовцам.

В 1253 г. они сделали совсем неожиданный набег уже на новгородские земли и, рассеявшись в разные стороны, забирали скот, пожитки и пленников. Отъезжая из Новгорода, Александр оставил там князем второго своего сына – Василия. Молодой князь, стремясь подражать подвигам своего великого отца, быстро собрал войско и погнался за литовцами, которые с большой добычей уже подвигались к своим пределам.