– Вот пришли мне сначала чек, тогда и станешь моим пациентом.

Обхитрить Саймона Мориарти было невозможно; он зарабатывал на этом деньги. И я продолжил дальше.

– Обычно подобные разговоры с адвокатом дьявола происходят в те моменты, когда мне этого хочется. Как правило, они довольно невнятные и находятся на заднем фоне. Но этот парень, Зеб, он присутствует постоянно, отвлекает меня, во все сует свой нос. А потом, когда мне по-настоящему нужен его совет, он исчезает.

– А сейчас он здесь?

– Нет, Зеб не доверяет докторам.

– Понятно. А чем зарабатывает на жизнь настоящий Зеб?

– Он врач, – с улыбкой ответил я.

Я услышал, как несколько раз щелкнула ручка Саймона.

– Ты совсем неглуп, Дэн, хотя все время прикидываешься болваном. Ты прекрасно знаешь, что твой Зеб – просто часть тебя самого.

– Я и сам догадался. Так что пока смирительная рубашка мне не нужна.

– До тех пор, пока ты все контролируешь. Многие убийцы утверждают, что слышат голоса, которые заставляют их совершать преступления.

– Не беспокойся, Зеб много лет уговаривал меня убивать людей. До сих пор я игнорировал его призывы.

– До сих пор. Может быть, мне следует выписать тебе рецепт? Пара легких нейролептиков помогут.

Я знал некоторых ветеранов, которые принимали нейролептики. Все они считали Твити и Сильвестра[81]уморительными.

– Нет, благодарю, док. Пожалуй, я спасую. Сейчас мне необходима трезвая голова.

– Как скажешь, сержант. Тогда следи за собой сам, если такое вообще возможно. Но если ты обнаружишь, что распиливаешь тела на куски по предложению Зеба, то выпей бутылку виски, поспи восемь часов, а утром позвони мне.

– Значит, я теперь твой пациент и мне следует прислать тебе чек?

Теперь фыркнул Мориарти.

– Да, так и сделай, Дэн. Пришли мне чек.

В трубке послышался еще один голос – женский.

– Давай, Сай, – сказала она, и я подумал, что вряд ли это его пациентка. – Нельзя останавливаться посередине.

– Пожалуй, мне лучше тебе не мешать, – сказал я.

– Да, одному из вас – определенно, – ответил Саймон и повесил трубку.

Призрачный Зеб выбрался из-под моста нейронной сети, где он прятался.

«Психиатры, – сказал он, и я почувствовал, что он пожал плечами, точно к моему лбу прикоснулась холодная бутылка пива. – Все до единого – знахари».

* * *

На убогих улицах Клойстерса не так-то просто отыскать их название. На Восьмой авеню в Нью-Йорке ты прекрасно знаешь, где находишься. Мерцающие огни реклам, витрины с манекенами в нижнем белье не дадут вам об этом забыть. Тротуары источают аромат похоти, дверные ручки перепачканы жиром и чувством вины.

В Клойстерсе нет рекламы и виноватых ручек. У нас есть три клуба для джентльменов, но вы их никогда не найдете, если не знаете, где они находятся. Лишь маленькая неоновая вывеска, прямоугольник красного ковра и бархатный шнур, дернув за который вы привлечете внимание тех, кто стоит на дежурстве. В Клойстерсе восемь казино, однако вывески у каждого из них по законам города не превышают по размерам пиццу.

После моего звонка через океан я совершил быструю прогулку под дождем до автобусного вокзала, чтобы забрать свои сбережения, затем пересек город и подошел к входу в казино.

– Та-дам, – пропел я и широко развел руки в стороны.

Джейсон улыбнулся мне своей бриллиантовой улыбкой.

– Привет, дружище Дэн. Где, черт побери, тебя носило? Был в проклятой Ирландии или еще где похуже? Серьезно, вчера Виктор ужасно возмущался. И уволил твою задницу за прогул.

Плохая новость, но я был к этому готов. Нельзя прогулять работу и рассчитывать, что Виктор Джонс ничего не заметит. Виктор всегда держит руку на пульсе.

«Этот засранец ничего не пропустит даже на бейсбольном матче».

Я рассмеялся. Зеб сделал такое же заявление после того, как Виктор выгнал его из клуба.

Джейсон не ожидал смеха в ответ на столь ужасное сообщение.

– Я уважаю тебя за подобную стойкость, Дэн. Смеешься, когда ты в дерьмовой ситуации, и приходишь сюда после прогула своей смены так, словно у тебя все прекрасно. Но тебе придется вытащить из шляпы кролика для Виктора. Ты прочувствовал мои слова?

Я завидую способности Джейсона использовать такие фразы, как «прочувствовал мои слова» или «сбиться с пути» – еще одна из его любимых.

– Ладно. Пожалуй, мне следует войти и пасть ниц.

Джейсон наклонил голову и затрещал костями шеи. Я невольно поморщился.

– Перестань, Джейсон, я ненавижу, когда ты так делаешь. Хочешь, чтобы у тебя был артрит?

– Извини, Дэн. Я раздражен. У нас до сих пор нет клиентов, и Вик дрючит пару новых девчонок.

Дрючит новых девчонок – на самом деле это не так ужасно, как звучит.

Ладно, ужасно, только по иной причине.

* * *

Дрючить девчонок было любимым развлечением Вика, и он будет этим заниматься до тех пор, пока одна из девчонок не озвереет и не подсыплет крысиного яда в его шампанское.

От этой мысли с моих губ слетел мечтательный вздох.

– Эй, Дэн, ты опять мечтаешь об Йирландии?

Марко, маленький бармен, выглянул из-за пустой стойки. Он улыбался, но не смеялся – я был намного больше, чем он.

Затем он заметил синяки на моем лице, и его улыбка стала стремительно исчезать.

– Срань господня, приятель… Что с тобой случилось?

– Я мечтал об Йирландии, – передразнил я его с каменным лицом. – А один парень меня отвлек, и мы немного поговорили. Тебе бы следовало взглянуть, на что сейчас похож он. – И я сгримасничал, показав ему, что теперь тот парень может пить только через соломинку.

Марко вытер бокал так, словно решил в него забраться.

– Ты смешной, Дэниел. Уморительный. Ты ведь знаешь, что у меня слабое сердце?

Я дал ему возможность немного расслабиться, мягко улыбнувшись.

– Я знаю, Марко. Виктор у себя?

Марко принялся вытирать бокал еще старательнее, ему не нравилось сообщать плохие новости большим людям.

– Да. Занят своим любимым делом. Он сказал, чтобы я тебя к нему направил, если ты появишься.

– Так и сказал?

– Не совсем.

– Тогда повтори точные слова.

– Вот что он сказал: «Если эта долбаная ирландская обезьяна появится, пошли его ко мне, чтобы я ему выдал по самые помидоры».