– Ага, веди, – согласно кивнул Иваныч.

– Тогда два рубля серебром.

– Держи, и веди к девкам, что у Тульского.

– Понятно, идемте.

Поводырь в приподнятом настроении, перебирая монеты в руках, шел впереди, периодически оглядываясь и повторяя, «сюда дяденьки», перед очередным поворотом в почти лабиринте из сараев, срубов, навесов. Мы остановились перед большим бараком спустя минут десять.

– Все, дяденьки, пришли, вот тут девок берут, с вами не пойду, а то рыжий опять деньги отберет, – сказал мальчишка, указав на дверь.

– Тогда здесь подожди, назад нас проводишь, а то заблудимся, – подмигнул ему Леха и дал еще монету.

– Ну хорошо, – ответил он, принимая монету, – я вон там, у сарая в теньке посижу.

Мы вошли в дверь в торце барака и оказались в небольшом тамбуре два на два метра, впереди была установлена дверь-решетка, а за ней в просторной комнате на кожаном диване дремало рыжее чудовище. На диване одетый в обрезанные спортивные штаны и в майке лежал и похрапывал накачанный крепыш, просто гора мышц, рыжий короткий ежик, рыжие брови, вся грудь покрыта рыжими же волосами. Рядом с диваном на тумбочке лежал обрез двустволки. Я еще раз открыл входную дверь и громко ей хлопнул.

– Дома холодильником так хлопать будешь, – пробурчал просыпаясь здоровяк. – Баб снять?

– Ага… трех.

– Нормально, через решетку смотреть будете или пройдете?

– Пройдем.

– Стволы тогда сюда кладем, – сказал он, что-то пошевелил у стены, и справа от нас у пола открылась ниша, – там таз, доставай, стволы туда и пихнешь, потом ногой его обратно… не очкуй, все цело будет, клиентов не обижаем.

Мы сложили пистолеты в цинковый таз, и я пихнул его обратно. А крепыш опять что-то пошевелил, и ниша закрылась.

– Заходите, – сказал он и открыл дверь, – сейчас позову. Жанна! Выйди, тут клиенты.

Их двери напротив вышла «мамка» и, глубоко затянувшись сигаретой, на выдохе спросила:

– У молодых людей какие-то особые предпочтения?

– Да мне бы какую посвежее и чтобы с изюминкой какой, – снова включился в игру Леха.

– А тебе, морячок? – обратилась «мамка» к Иванычу.

– Помоложе желательно.

– О, да ты хулиган морячек, – широко улыбаясь и прохаживаясь вдоль стены, сказала она и потом обратилась ко мне: – А тебе какую? Может, полненькую? Или худенькую?

– Не, толстую не надо, давай молодую и стройную, и желательно с зелеными глазами.

– Заказ принят, сейчас подберу кандидаток, а там выбирайте, – сказала она и ушла.

– А что, много из кого выбирать, что ль? – спросил крепыша Леха.

– Да есть бабы, на днях до ровного счету пятидесятую Вова купил у какого-то приезжего, а и это! Точняк! Будет тебе изюминка! – сказал рыжий и, довольно улыбаясь, подошел к двери и прокричал: – Жанна…

– Чего?

– Там эта брюхатая оклемалась от дозы?

– Сейчас гляну… Да, сидит, сопли на кулак мотает.

– Ну веди и ее, пусть работает.

В момент всего этого разговора я смотрел на Алексея, а он смотрел на обрез на тумбочке.

– Нет, Леха, – сказал я шепотом и чуть толкнул его плечом, – не вздумай.

«Мамка» вывела с десяток девчонок, поставила их в ряд и сказала рыжему:

– Выберут, возьмешь деньги, остальных обратно загонишь, пошла я, у меня там кофе остывает…

У меня аж сердце сжалось… Господи, дай сил сдержаться… всех не спасти… во всяком случае, не сейчас, сейчас спасаем Дашу. Вот она, стоит с края, глаза в пол, на лице безразличие и отрешенность.

– Вот эту! – чуть ли не сорвавшись на крик, прервал наш молчаливый выбор Леха, указав на Дашу.

– Я так и знал, что тебе понравится, – улыбаясь сказал рыжий и отвел Дашу чуть в сторону, она так и смотрела в пол с безразличием, лишь теребя тонкими пальцами подол легкого платьица.

Иваныч просто показал пальцем на зареванную совсем молодую девочку, вероятно, он тоже потерял дар речи.

– Тоже хороший выбор, – продолжал комментировать рыжий.

– Эту, – сказал я и не узнал свой голос.

Рыжий направился к той, что я выбрал, а Даша перестала теребить платье, замерла и начала медленно поднимать на нас глаза. Рыжий был к нам спиной и Леха приставил указательный палец к губам и нахмурил брови. Даша увидела нас, побелела и рухнула в обморок.

– Да вы что, не кормите их? – возмутился Леха, хотел было направиться к ней, но я схватил его сзади за ремень… пусть играет до конца.

– Да не, кормят их, – ответил рыжий, – это новенькая, с испуга наверное.

Он присел над ней, пару раз хлопнул ее по щекам.

– Ну вот оклемалась, – рыжий поднял ее за плечи и встряхнул, – в общем, за этих по десятке, за изюминку двенадцать… О! Точняк, придумал ей погремуху – Изюминка.

– Мы на корабль забираем, там развлечемся.

– Условия знаете?

– Залог и не отходить от пирса?

– Да, правильно.

– А на сколько можно взять их вообще по времени?

– Вы тут надолго? – спросил рыжий.

– На неделю, наверное.

– Ну… бывало, что на три дня забирали, только вы там это, без извращений всяких и товар не портить… что-то вы странные какие-то. На три дня, не больше, короче, полтос золотом, вас проводят, чтоб девки не сбежали.

– А что, могут? – спросил я.

– Ну всяко бывает, особенно с новенькими.

Мы рассчитались, прошли в тамбур, забрали оружие и вышли на улицу. Через минуту двое парней вывели девчонок, и мы направились к пирсам. Мальчишки из бара, который должен был нас ждать, на месте не было.

Наши провожатые покинули нас у трапа «Авроры», девчонки всю дорогу плелись молча, только та, которая совсем молоденькая, постоянно всхлипывала и плакала. А Дашка молодец, держится…

– Вон там по трапу и вниз, – сказал девчонкам Иваныч, когда мы поднялись на палубу, – а там прямо по коридору и до кают-компании.

Девушки прошли в кают-компанию и встали около стола, потом по очереди вошли я, Алексей и Иваныч.

– Ну иди сюда, горе луковое, – сказал я Даше.

Она кинулась ко мне и, обхватив шею руками, чуть не задушила…

– Сергей Николаевич… Сергей Николаевич… – причитала она.

– Все… успокойся, ты в безопасности.

Даша отцепилась от меня и бросилась на шею к Иванычу, потом к Алексею. Ее «коллеги» по несчастью стояли, смотрели на всю эту картину и ничего не понимали.

– Есть хотите? – спросил Иваныч.