Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Женя, скажи, пожалуйста, там Роман Доброхотов, наверное, не в одиночку действовал. Я представляю себе примерно комплекцию Романа Доброхотова. Я сомневаюсь, что он смог один всех раскидать.

Е. БУНТМАН: Я сейчас объясню. Небольшой круг, в нем два флага с надписью «Москва – не Содом». Там же в центре этого воображаемого круга находится Дмитрий Энтео, и обступают люди, которые жарко достаточно спорят. Одни оскорбляют друг друга, я не буду вдаваться в подробности. Так как это не очень законно. Но они оскорбляли друг друга, а вот Роман Доброхотов – это первый, кто перешел от слов к делу и ударил одного из активистов православных. Которые там были. И получил, собственно, в ответ. Во всяком случае, состояние лица православного активиста я не видел, а ссадину у левого глаза Доброхотова я наблюдал. И затем время от времени перепалки перерастали в небольшие потасовки. И такая внушительная толпа, правда, из журналистов, но из участников митинга тоже, сопровождала до самого выхода Дмитрия Энтео. И численное превосходство, разумеется, было на стороне противников Энтео.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На стороне журналистов.

И. ВОРОБЬЕВА: Спасибо большое, Женя. У нас наши слушатели спрашивают, что же там произошло. Вот Евгений сейчас рассказал во всех подробностях.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Михаил Касьянов у нас на прямой линии телефонной связи. Михаил Михайлович, добрый вечер.

М. КАСЬЯНОВ: Здравствуйте.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И вопрос, который мы задаем участникам, выступающим на этом митинге. Какое у вас первое ощущение от этой акции?

М. КАСЬЯНОВ: Первое ощущение, во-первых, повышенная тревога или расстройство в связи с гибелью сегодня монтера, молодого парня, и второе – вспоминаем те события прошлогодние 6 мая, и что 16 человек сидят в тюрьме, это, конечно, трагично. Поэтому, конечно, это все навевает такие настроения, настроения протестные и настроения не то что разочарования, но настроения, которые, скажем так, способствуют тому, чтобы бороться за свободу этих ребят и бороться за наше общество, за честные и свободные выборы в будущем.

И. ВОРОБЬЕВА: Михаил Михайлович, а что сейчас такая реакция была, мы слышали, как люди воодушевлены были чем-то таким. Кто выступает на сцене?

М. КАСЬЯНОВ: Сейчас там была проблема со звуком, сейчас вроде сделали. Сейчас наладилось. Думали, что звука не будет, сейчас вроде звук появился.

И. ВОРОБЬЕВА: Подскажите, пожалуйста, люди, которые пришли на Болотную площадь, они в каком настроении, как вам кажется?

М. КАСЬЯНОВ: Люди в настроении продолжения борьбы. Я удивлен, что больше народу, чем мы предполагали, это, конечно, не 10 тысяч, как по опросам было, что в принципе по узникам 6 мая в Москве однозначно позиционируют себя в поддержке… Мы думали, что будет 30, заявка на 30 была, но по моей оценке сегодня не меньше, чем 50–60 тысяч.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Скажите, пожалуйста, не знаю, что именно вы видели, но работа полиции насколько, по-вашему, корректна сегодня?

М. КАСЬЯНОВ: По крайней мере, я не видел озлобленных лиц, и вроде как все более-менее нормально.

И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо. Спасибо большое. С Болотной площади выходил к нам на связь по телефону Михаил Касьянов. Продолжается митинг. Действительно, как пишут в твиттере, Навальный вышел на сцену со словами «всем привет». Пришел на сцену с женой. Мы видели с тобой, как они с Юлей пришли на митинг.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы видели громадную толпу журналистов, которая стремительно передвигалась. И да, где-то в центре был Алексей Навальный с Юлией Навальной. А у нас сейчас на прямой линии наш корреспондент Алексей Нарышкин, который сегодня, по идее, работает в штабе полиции. И я думаю, сейчас нам расскажет про 8 тысяч 300 человек, которые, по оценкам ГУВД, собрались на Болотной площади. Алексей. Добрый вечер.

А. НАРЫШКИН: Добрый вечер, коллеги.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что говорят полицейские про численность и про обеспечение порядка?

А. НАРЫШКИН: Давайте объясню: изначально предполагалось, что я буду работать именно в полицейском штабе, но по не зависящим от меня причинам товарищи из московской полиции были довольно неразговорчивы с самого начала, и они меня прикрепили к главе президентского совета по правам человека Михаилу Федотову. И вот два часа, что я нахожусь на Болотной, я за Михаилом Александровичем следовал как тень. Но это не менее интересное занятие, чем, например, работать в полицейском штабе, потому что Михаил Александрович обращал мое внимание на многие интересные детали. Во-первых, ему сама организация этой акции, именно то, как действует в данном случае полиция, ему все понравилось. Действительно, например, около 6 часов он сюда прибыл, мы шли и видели, как сквер на Болотной площади был закрыт. И по мере того, как на площадь приходило все больше людей, часть сквера все-таки решили открыть и потом, поскольку люди приходили на акцию со всех сторон: и от метро Полянка, с улицы Якиманка и от метро «Третьяковская». И от стороны Кремля. Даже решили пойти навстречу участникам этой акции и открыли Лужков мост. То есть у господина Федотова претензий к стороне организации нет. Другой вопрос, что уже не как чиновник из президентской администрации оценивая происходящее, но просто как обыватель, он, конечно, отмечает, что народу здесь собралось довольно мало, и, наверное, вина в этом, насколько я понял с его слов, организаторов. Потому что они решили, во-первых, провести акцию в будний день, и, во-вторых, хотя это и годовщина событий на Болотной площади, они выбрали именно этот отрезок временной, майские праздники. Дело в том, что креативный класс, который был постоянным, который составлял костяк протестных акций, сейчас если, например, выбирать между каким-то отпуском небольшим и акцией, конечно, они, наверное, выберут отпуск. То есть идея сплотиться против действующей власти, выступить в поддержку узников Болотной, она не настолько привлекательна, нежели, например, перспектива где-то отдохнуть.

И. ВОРОБЬЕВА: Леша, в самом начале часа мы вызванивали нашего коллегу Илью Рождественского, который говорил, что люди уходят постепенно с митинга. Сейчас что ты видишь, люди действительно покидают площадь?

А. НАРЫШКИН: Да, действительно люди, не могу сказать, что стремительно уходят, но на акцию уж точно никто не приходит. Хотя выступления продолжаются. Я сейчас нахожусь в полукилометре, может быть, от сцены, слышу, с этой крохотной сцены доносятся какие-то крики. Люди действительно с акции уходят, и, как мне кажется, люди все-таки уходят довольные. У некоторых я вижу на лицах улыбки, и, по крайней мере, горечи какой-то и переживаний, что акция не удалась, может быть, потому что она была не такой массовой, как многие ожидали, нет. Люди уходят в нормальном расположении духа. Действительно они по возможности услышали какие-то со сцены выступления. Может быть, для них это не самое важное было.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Алексей, а вот видно ли тебе, насколько свободно осуществляется выход с митинга, перестроились ли сотрудники полиции, как обычно коридор живой делают. Или пока нет.

А. НАРЫШКИН: Нет, никаких препятствий для того, чтобы выходить, нет. Я стою сейчас не с основного входа на акцию, а за сквером. Там стоит порядка шести рамок металлоискателей, которые работали на вход. Сейчас никаких препятствий для того, чтобы эту акцию покинуть, нет. То есть никаких проверок, ничего, просто люди свободно покидают площадь. И насколько я помню, нам раньше в пресс-службе московской полиции сказали, что выход с этой акции будет свободный абсолютно во всех направлениях.