Перед собравшимися гостями король обратился к императору:

– Сердечно приветствую ваш приезд во Францию. Должен признаться, что ждал его с огромным нетерпением, и для меня он составляет венец сегодняшнего дня. Отпразднуем это знаменательное событие вместе среди наших гостей.

– Трудно передать вам, Ваше Величество, до чего я тронут вашими словами. И да ниспошлет небо конец всем сражениям, отравлявшим всю мою жизнь и портившим наши отношения. Я хочу сделать вам одно признание: я устал и мечтаю о мире.

Король обнял императора. Его примеру последовала королева Элеонора, растроганная до слез встречей с братом. Затем Франциск I представил Карлу V королеву Наварры, дофинессу, принца Карла и своих дочерей.

Наблюдающая за этой сценой примирения Екатерина незаметно рассматривала орлиный хищный профиль низкорослого испанца и добродушное лицо короля, возвышающегося над ним, и подумала: «Не слишком ли соблазнился король обещанием вернуть герцогство Миланское?.. Не преждевременно ли Монморанси, думающий лишь о собственной выгоде, убедил Его Величество бросить своих союзников – немецких протестантов, итальянских принцев и Великого Турка? Интересно, кто кого одурачит в этой игре?» Она прониклась к императору отвращением и сознанием, что этот государь крайне опасен.

Император раскрыл объятия королевскому семейству и воскликнул:

– Великое несчастье, Ваше Величество, и для нас с вами, и для наших подданных в том, что мы не познакомились раньше, ибо тогда война не продлилась бы столь долго.

Придворные дружно приветствовали слова высокого гостя.

После обмена любезностями все устремились к длинному пиршественному столу, уставленному вазами с цветами и разнообразными блюдами. На нем красовались экзотические фрукты, жареные кабаны с яблоками в пасти, фаршированная птица, разнообразные дары моря, включая сочных маленьких лангустов.

Во главе стола стояли два кресла для короля и императора, более высокие и более тщательно изукрашенные, чем остальные.

Во время пира гость мало ел и пил, почти не разговаривал, зато остальные шутили и смеялись от души.

Франциск был, как всегда, обаятельным и радушным хозяином, восхвалял военный талант императора и во время перемены блюд искренне извинялся за неприятное происшествие. Император сдержанно уверял его, что обо всем уже давно забыл. Король перемежал французскую речь испанскими словами, рассказывал смешные истории про своих придворных, ел и пил. Он затмевал всех вокруг: глаза его искрились весельем, улыбка была широкой, смех разносился по всему залу. В присутствии короля другие мужчины, даже значительно моложе и красивее его, становились неинтересными и незначительными.

У Карла же на душе было неспокойно. Он спрашивал себя, не скрываются ли за этой торжественной встречей какие-то зловещие планы и не собирается ли Франциск I, памятуя о мадридском плене, захватить в плен его. После очередной просьбы короля о прощении за внезапный пожар, ему пришла даже мысль, что готовилось покушение на его жизнь. Карл тщательно скрывал свою тревогу, делая это весьма учтиво.

После восхода луны король положил мощные руки на стол, отодвинулся и встал. Все последовали его примеру.

– Теперь пройдемте в зал удовольствий, будем веселиться и радоваться жизни.

Вслед за королем и императором все последовали в самый большой зал дворца. В центре зала был сооружен пятиярусный фонтан. Его окаймляли сотни мерцающих свечей, свет которых окрашивал струи фонтана золотом. Даже большие скульптурные группы древних римлян и Жана Гужона из белоснежного мрамора казались здесь маленькими.

Музыканты заиграли на лютнях и свирелях.

Настал момент представления высокому гостю герцогини д’Этамп. Этой торжественной минуты фаворитка ждала весь день. Она была воодушевлена самыми смелыми замыслами и сочла уместным показать императору: именно она владеет сердцем такого могущественного человека, как повелитель Франции, и повелитель повинуется ей беспрекословно.

По просьбе своей фаворитки Франциск, улыбаясь, представил герцогиню императору.

– Брат мой, эта красивейшая из дам моего королевства советует мне не выпускать вас из Франции. Что вы на это скажете?

Карл V второй раз за этот вечер не на шутку перепугался, с этого момента им окончательно овладела лишь одна мысль: покинуть эту страну и поскорее вернуться в Мадрид. Но император обязан владеть собою всегда и при любых обстоятельствах – об этом Карл V не забывал никогда.

– Если этот совет хорош, то нужно ему последовать, – холодно ответил он и для себя решил: «Необходимо привлечь эту белокурую красавицу на свою сторону. Она может оказаться весьма полезной».

Герцогиня д’Этамп угадала: ее сигнал был понят и принят.

Франциск без всякой скромности поцеловал при всех даму своего сердца и велел ей занять место рядом с собой.

Для короля и высокого гостя установили два трона так, чтобы им удобно было наблюдать за происходящим в зале. Королева Элеонора и королева Маргарита Наваррская разместились возле трона короля, но ближе всех к королю сидела его фаворитка, что немало удивило императора, привыкшего к строгому этикету испанского двора. «Эта прекрасная дама делает все, что ей угодно, и все ей подчиняются, даже король. Должно быть, это даже разумно для того, чтобы во всем был порядок в этом легкомысленном королевстве. Мне искренне жаль мою дорогую сестру, но, видимо, она ко всему уже привыкла. Зато Элеонора – королева!»

Внезапно по незаметному знаку короля в канделябрах потухли свечи, одна из стен зала раздвинулась, и взорам гостей представилась живая мифологическая картина, изображающая классические фигуры римских героев и богинь. Карл V с таким вниманием созерцал происходящее, как будто хотел запечатлеть увиденное в своей памяти. Через некоторое время стена задвинулась, вновь зажглись свечи, как будто все только что увиденное было волшебным сном.

Римских героев и богинь сменили танцовщицы, восхитившие всех великолепным исполнением испанских танцев.

Именитые соперники осыпали друг друга любезностями – особенно изощрялся король и его фаворитка, – мило улыбались, полночи веселились, а под утро, наконец, оказавшись в своих покоях, ни тот ни другой не мог сомкнуть глаз: одному не давал покоя соблазн завладеть Миланским герцогством, другой не мог заснуть от беспокойства за свою жизнь, ведь он оказался в полной зависимости от лояльности государя, которого собирался обмануть.

Вслед за Амбуазом торжественные церемонии и пиры продолжались в королевских резиденциях в Блуа и Шамборе, дворце мечтаний среди гармонии лесов.

По двойной фантастической лестнице, украшенной мириадами ангелочков, фавнов, нимф, химер, гарпий и, конечно же, саламандр, король в сопровождении многочисленной свиты с гордостью за свой неземной рай наслаждений провел гостя на террасу, возвышающуюся над землей, откуда были видны королевские охотничьи угодья, окрашенные осенним багрянцем.

– Это воистину обитель Морганы и Алкены – фей, околдовывающих рыцарей. Я восхищен и изумлен, Ваше Величество, – рассыпался в комплиментах весьма сдержанный в изъявлениях своих чувств Карл V, успевший за несколько дней успокоиться и избавиться от страхов за свою жизнь.