– Грубо.

– Зато – правда. Вы там у себя про такие штуки давно забыли, а у нас, между прочим, хирурги до сих пор скальпель используют.

– Ладно… – Я свинтил с горлышка пробку и одним глазом заглянул в бутылку. Сам не знаю, что я собирался там увидеть. Но пить я уже не хотел. Это точно. – Я одного не понимаю, где ты собираешься найти хотя бы клочок земли, не покрытый информационным полем? Я оплатил пятьдесят километров пути, мы проехали больше половины…

– Мы сами его создадим, – перебил, не дослушав, Ворный.

– Как?

– Скоро все узнаешь.

– Не хочу скоро, хочу сейчас, – произнес я капризно.

– Сейчас уже наступило. Останови машину.

– Останови! – скомандовал я.

Машина притормозила у обочины.

«Мы проехали только сорок два километра из оплаченных пятидесяти».

– Плевать…

Я вылез из машины. Посмотрел на зажатую в руке недопитую бутылку водки со свинченной пробкой. Усмехнулся. Кинул бутылку в салон. И только после этого смачно хлопнул дверцей.

– Значит, приехали…

Над головой у меня зависли сразу пять светящихся шаров.

– А ну, пошли вон! – махнул я на них рукой, будто на надоедливую мошкару. – Посветите-ка лучше вокруг!

Шары послушно разлетелись в разные стороны.

Место оказалось знакомым. Хотя я и не помнил, когда последний раз бывал здесь. Район назывался Каннинг Стантс. По левую сторону дороги тянулись стандартные жилые дома. А припарковались мы возле высокой живой изгороди, за которой находился Городской Парк Современных Нанотехнологий. Парк был заложен сразу после того, как в Мундэнсе появились первые информационные башни. Вот только кем? Мэр тогдашний, помнится, объявил, что нам просто-таки необходим свой собственный Парк Современных Нанотехнологий. Именно – Современных! Ну, просто так нужен, что невмоготу уже! А нам-то что – раз нужен, так пусть будет. Тем более что к тому времени строительством в городе заправляли уже информационные башни. Что, наверное, сильно печалило мэра, прежде, до появления башен, сколотившего неплохое состояние на выдаче разрешений на застройки.

– Такси отпустить? – спросил я у Ворного.

– Как знаешь.

– Свободен! – хлопнул я по крыше машины.

Смарт-такси осталось стоять на месте. То ли потому, что заранее оплаченный пятидесятикилометровый маршрут не был завершен, то ли из-за того, что я бутылку водки в салон бросил. Да какая мне, собственно, разница!

– Куда дальше?

– В парк.

Я усмехнулся.

– На аттракционах покатаемся…

– Мы сейчас такой аттракцион устроим, что мало не покажется, – вполне серьезно подытожил Владимир Леонидович. И еще добавил: – Никому.

Впрочем, последнее слово прозвучало неразборчиво. Возможно, он сказала не «никому», а «nevermore».

Хотя лично мне это тоже было без разницы.

На меня вдруг накатило дикое равнодушие к тому, что было прежде, что происходило сейчас и что еще только должно было случиться. Абсолютно ко всему. Даже танцующая на небе лживая луна стала мне безразлична. Я ковырнул пальцем в левой ноздре, усмехнулся и направился к ближайшему проходу в живой изгороди. В конце концов, все это придумал Ворный. Владимир Леонидович. Майор. Вот пусть он за все и отвечает!

– Тарья!..

Портной поднял на лоб маску инфравизора. Мир из бледно-зеленого превратился в серый. Но более никаких принципиальных изменений не произошло. Плотная дымовая завеса застилала все вокруг. Дым не вился клубами, не заворачивался кольцами, а висел серым маревом. Кое-где сквозь него проступали согнутые, скособочившиеся стволы деревьев. Кочки под ногами, поросшие рыжей травой, тоже были видны. Но больше – ничего. Хотя, судя по тому, что кромешная мгла рассеялась, ночь уступила место утру. Сырому и промозглому. Но если так, то сколько же он уже бродит в одиночестве? Час? Три? Пять? Портной посмотрел на часы. Старые добрые механические часы с автоматическим подзаводом. Такие не подведут. Стрелки показывали без семи минут три. Для рассвета слишком рано. Но не могло же быть уже три часа дня? Портной еще даже легкой усталости не чувствовал. Да и есть не хотелось. Значит, все же ночь?.. Тогда почему светло? И куда подевались остальные? С того момента, как их накрыло облако дыма – странное, надо сказать, очень странное облако, – все будто испарились. Или растворились в дыму… И куда подевалась Тарья? Она-то не могла заблудиться. Вопросов было великое множество. И только одно объяснение приходило в голову. Глупое, конечно, но уж какое есть. В начинку дымовой гранаты, что создал Петрович, каким-то образом попало некое галлюциногенное вещество. А раз так, выходит, блуждает он сейчас не среди Облонских топей, а в лабиринте собственного подсознания. Как и все остальные. Но, с другой стороны, если он сам это понимает, так какой же это бред?

– Тарья!

– Ну, что раскричался? Здесь я.

Портной от неожиданности едва с кочки не свалился.

– Ты где была?

– Что значит где? Здесь.

– Здесь?

– Ну, да.

– Рядом то есть?

– Именно.

Портной озадаченно поскреб ногтем указательного пальца ствол автомата. Ноготь подцепил комочек черной смазки.

– Тогда где же я?

– Странный вопрос.

– Согласен.

– Может быть, как-нибудь перефразируешь?

– Хорошо. Где остальные?

– Тоже здесь.

– Где?

– А это уже не ко мне вопрос. Откуда я знаю, куда мы забрели?

– Но это не бред?

– Конечно, бред, – усмехнулась Тарья. – Ты же сейчас разговариваешь сам с собой.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– Может, и понимаю, – Тарья сложила руки на груди и посмотрела в сторону. – А может, и нет… О! Смотри-ка!

Сквозь серую пелену прорисовались контуры человеческой фигуры. Портной поднял автомат. Черт его знает, кто тут бродит. Человек сделал шаг вперед и будто вывалился из призрачного мира теней в мир реальных объектов. Одет в камуфляж – значит, свой.

– Эй! – махнул рукой Портной. – Сюда.

Человек поднял руку в ответном привете. Опущенная маска инфравизора не позволяла увидеть лицо, но по тому, как неловко сидела на нем армейская форма, Портной догадался, что это Петрович.

Следом за Синеглазом из серой пелены вынырнули еще двое – Дробинин и Дергачев.

– Инфравизор сними. И так все видно.

Петрович поднял маску и озадаченно посмотрел по сторонам.