Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да я и так не страдаю, — ответил я, следя за каждым движением руки противника.
— Это легко исправить! — Тихирос в ту же секунду обрушил на меня меч.
И опять коса Годфреда отразила его удар, ну а меня ещё раз оттащило назад. Больше Тихирос не разговаривал. Он атаковал меня всё сильнее и злее. Наверное, если бы он захотел, то давно бы убил меня, но он лишь давал мне почувствовать, что мои страдания только начинаются.
И я почувствовал.
От его ударов меня швыряло в стороны, порой я бился спиной и плечами о стены, моя коса звенела и бренчала, как кривая железяка, синие молнии слабли под давлением зелёного огня опоры бога Могил и Праха. Но этого, конечно, для страданий было мало, поэтому Тихирос решил поднажать.
Его меч ударил по моей косе так сильно, что оружие снова вылетело из ладоней.
Я рванул к ней, вытягивая руку и призывая обратно, а когда коса оказалась у меня, то я не придумал ничего другого, как снова дотянуться до накопителя и выпустить еще десяток душ сразу.
— Жри! — крикнул я Годфреду.
И тот не смог совладать с жадностью. Он моментально их сожрал, я успел только рот приоткрыть. Но на этот раз после «кормёжки» мне стало плохо.
Так хреново, что хуже не придумаешь.
Моё тело и нулевой уровень мастерства не были готовы к такой силе бога. Как говорил Годфред раньше, надо развиваться вместе. Моё тело не готово, и не получится сделать так, чтобы бог внутри меня рос в силе, а сам я — нет.
Меня так скрючило, что я повалился на колени.
Внутри бушевала бешеная сила Годфреда, но я не мог её покорить и перенять, от того тело будто парализовало. Этим и решил воспользоваться Тихирос. Он замахнулся и занёс меч над моей головой.
Но тут за его спиной мелькнул тусклый оранжевый свет.
Меч Кэйнича!
Длинный клинок вонзился Тихиросу в бедро — куда уж смог дотянуться ослабевший кириос. Слуга бога отмахнулся от него с такой силой, что Кэйнич отлетел в противоположную стену, рухнул на землю и замер окончательно. Его меч зазвенел по камням и погас.
Зато это дало мне несколько секунд передышки, чтобы прийти в себя, хотя боль в мышцах и костях осталась.
— Тихирос просто не знает, с кем связался, — процедил Годфред.
Я опять поднял косу, готовя её к атаке.
Не знаю, чем бы закончился наш бой, если бы из глубины пещер не послышался далёкий девичий голос:
— Тайде-е-е-е-е-е-ер!..
Услышав его, Тихирос вздрогнул и повернул голову в сторону коридора, из которого донёсся зов.
— Её ведь должны были уничтожить… — прошептал он. — Как она выжила?..
И впервые я заметил в его голосе страх.
— Тайде-е-е-е-ер! Помоги-и-и! — снова позвали из глубины пещер. — Тайде-е-е-ер! Помоги мне! Помоги!
Сомнений не осталось, это был голос Афены.
Тихирос выпрямился, глянув на меня, и… его тело рассыпалось прахом, вихри теней подхватили его и растворили в воздухе. Этот длинноволосый ублюдок испугался настолько, что дал дёру!
Тем временем Афена продолжала звать меня на помощь…
Эпизод 24. Ловушка
— Тайде-е-е-ер! — Голос Афены был еле слышен и быстро затихал.
На пару секунд я замер, потому что уже понял: если даже слуга-опора бога испугался Афену и смылся, то, наверняка, и мне бы стоило поостеречься.
Тихирос ведь был серьёзно ошарашен тем, что Афена выжила, хотя её должны были уничтожить. Кто должен был? И почему? Из-за Богини Смерти?
К тому же, возник ещё один резонный вопрос: почему девушка звала именно меня, ведь никто из картографов не знал, что я тут и тоже их ищу.
Зов прекратился.
Я бросился к Кэйничу, лежащему у противоположной стены пещеры:
— Кириос!
Тот не подавал признаков жизни. Его правая нога была сломана — это легко угадывалось при беглом осмотре. Моя ладонь легла на липкую от крови шею Кэйнича, пальцами я попытался нащупать пульс. Присев около кириоса, замер и задержал дыхание.
Секунда. Вторая. Третья.
Тишина.
Я осмотрел Кэйнича внимательнее, пытаясь подключить зрение Годфреда, чтобы увидеть, покидает ли душа тело кириоса, но так ничего не увидел. То ли душа уже исчезла, то ли ещё крепко держалась за тело.
— Годф… — прошептал я. — Он мёртв?
Годфред не ответил. Он забился в угол моего сознания, будто утоп в глубинах моей души, испугавшись голоса Афены, как и Тихирос.
В эту секунду я ощутил толчок пульса в пальцы… потом ещё один…
Кириос был жив, но надолго ли — вот вопрос. Я обернулся и посмотрел на Мозарта. Тот, как всегда, ждал от меня приказа, и я понимал, что лишатся такого помощника в смертельно опасных пещерах — очень глупый поступок, но всё равно велел морфи:
— Отнеси кириоса через лаз наверх, найди военных из Гильдии. И прихвати его меч.
— Мозарт сделает, — ответил морфи. — А хозяин?
Он впервые поинтересовался о моей судьбе.
— А хозяин пойдет дальше в пещеры, — ответил я, поднимаясь на ноги.
— Мозарту найти хозяина?
Я кивнул.
— Как отнесёшь кириоса и передашь его военным, найди меня. Только будь осторожен.
Морфи будто удивился моим словам о том, что мне не безразлично, что с ним будет.
— Мозарт сделает.
Он забрал меч Кэйнича, вложил клинок ему в ножны, после чего поднял кириоса на руки и уже повернулся, чтобы отправиться в сторону лаза, но неожиданно рука Кэйнича ухватила меня за локоть.
Его глаза приоткрылись, взгляд был затуманенным, но всё же осознанным.
— Ты… ты… — Мужчина едва пошевелил губами.
Я покачал головой.
— Потом меня убьёте, если выживете.
Он продолжал смотреть на меня и держать мой локоть грязными пальцами. Затем опять еле слышно зашептал, и мне пришлось наклониться к нему, чтобы его расслышать.
— Ты… отказал Артазару… и я… никому не скажу… что ты… скр… скрываешь… и ещё… возьми мой гарпун… он не подведёт… — Кэйнич закрыл глаза, его пальцы соскользнули с моего локтя, рука безвольно повисла.
Я не стал ему отвечать — он бы всё равно меня не услышал.
Мой взгляд упал на ружьё-гарпун, что крепилось к портупее Кэйнича.
— Уговорили, кириос, — шепнул я и забрал у него ружьё. — Поверю вам второй раз. — После чего велел морфи: — Поторопись, Мозарт.
Тот не стал больше задерживаться и широким шагом направился с Кэйничем на руках в сторону лаза, ну а я закрепил ружьё уже к своей портупее и побежал в другую сторону — в темень коридора, из которого раньше доносился голос Афены.
Она больше не звала меня, но теперь я точно знал, что она жива. Возможно, и её коллеги — тоже. Может быть удастся вытащить из пещер всех трёх картографов. А ещё была надежда, что её голос услышал не только я, но и остальные поисковые группы — их же тут было несколько, а эхо по пещерам расходилось во всех направлениях.
Преодолев первый коридор и освещая себе путь светом от оружия, я позвал в первую очередь не Афену, а Жмота:
— Эй, Жмот! Ты нашёл её следы? Покажись!
В ответ тишина.
Причем не было слышно ничего, вообще ни звука — пещеры будто вымерли.
— Жмот! — позвал я, приглушая голос и всматриваясь в неизвестный мрак впереди. — С меня ведро конфет! Жмот!
Не помогло.
Конфеты не всегда работали.
Я продолжал идти вперёд, освещая себе путь оружием. Коридор за коридором, всё дальше углублялся в темноту пещерного лабиринта. Жаль, у меня не было магического фона, как у проводника, чтобы оставлять за собой нить. Пришлось надеяться только на собственную память… ну и на Жмота. Он всё равно никуда бы не делся. Ну какие враги могут быть у сумчатого бандигута, которого и разглядеть-то проблематично?
— Эй, Годф, ты тут? — мысленно обратился я к Годфреду. — Ты слышишь меня?
В ответ снова тишина.
Годфред действительно исчез, как обычно делал, если на горизонте появлялась Афена Гаспер. А тут он струхнул лишь от её голоса.
Я ускорил шаг и добрался до ещё одного зала с высокими потолками. И снова свод был усеян наростами, вроде каменных сосулек, с которых капала вода. Я внимательно оглядел пещеру — никаких следов.
И тут в очередной раз послышался далёкий зов:
— Помогите! Сюда! Сюда!
Я замер и прислушался.
Звал уже другой человек, тоже девушка. Скорее всего, коллега Афены. И она не кричала моего имени, а просто
