— Мне не за что вас прощать, вы были правы, — наконец совладав с эмоциями, произнесла, глядя в глаза мужчине.

— Нет не был, Лара, я вообще не имел права лезть в жизнь брата. Спроецировал свой дурной опыт на отношения брата. Вы простите меня, Лара, я тогда вам много лишнего наговорил, я действительно сожалею.

Я снова кивнула, ожидая, что будет дальше.

— В общем-то это все. Ах да, вот еще, — он вынул из кармана небольшую коробочку, — это мой небольшой подарок для вас, в честь свадьбы, я пойму, если вы откажетесь, но буду рад, если примите.

— Примешь, — поправила и протянула руку. — Давай на «ты».

Мужчина кивнул и легкая, почти незаметная улыбка, коснулась уголков его губ. Удивительно, как сильно он был похож на Матвея.

— Я пойду, — проговорил он, когда я взяла из его руку бархатную коробочку, — поздравляю вас. Я правда очень рад за вас с братом.

Он уже собирался развернуться и исчезнуть, но я не позволила, схватила его за руку и, заставив обернуться, обняла его так сильно, как только могла. Сначала мужчина замер, а потом, обнял меня в ответ.

— Я хочу, чтобы ты присутствовал на нашей свадьбе, — произнесла, разомкнув объятия.

— Не думаю, что это хорошая идея, но спасибо за приглашение.

— А, по-моему, это отличная идея, — внезапно раздавшийся из-за спины Кирилла голос Матвея, заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, Кирилл посмотрел на брата. Мужчины несколько секунд молча сверлили друг друга взглядом, а потом Матвей сделал шаг вперед и протянул руку брату, которую тот не задумываясь пожал. Воспользовавшись моментом, Матвей резко дернул брата на себя, и обнял, похлопав того по плечу. А я стояла, наблюдая за сложившейся картиной и глупо ревела, потому что теперь все были на месте и все было правильно. Со стороны послышался тихий шепот девчонок и у меня не осталось ни единого сомнения, что за долгожданной встречей братьев и их примирением стоял никто иной, как их родная взбалмошная сестренка.

Пять лет спустя

Сидя на берегу моря, я наблюдал за женой, которая с детским восторгом на лице, фотографировала рассвет, стоя по щиколотку в воде. Она была прекрасна в своем легком голубом сарафане, из-под которого выступал округлый животик. Такая маленькая и хрупкая снаружи, и такая сильная внутри. Я смотрел на нее и все никак не мог поверить, что вот уже несколько лет эта невероятная женщина принадлежит мне одному.

Мы поженились пять лет назад, а мне до сих пор кажется, что это было вчера. Она, невероятно красивая, в шелковом белоснежном платье, стояла передо мной, а я готов был пищать от восторга, отсчитывая секунды и мечтая уже назвать ее своей женой, а потом целовал ее долго и нежно, под свисты и улюлюканья гостей.

Особым гостем на нашей свадьбе тогда был Беркут, появившейся неожиданно на территории усадьбы, и заставивший меня ни на шутку напрячься. На тот момент его вообще не должно было быть в стране и его появление предвещало по моему мнению только одно — проблемы. Но каково было мое удивление, когда я понял истинную причину появления Беркутова на своей свадьбе. В тот день он вернул Киру его состояние. Брат, естественно, был в шоке. Он уже успел начать новый бизнес в городе, одновременно помогая сестре и отцу, и совершенно не жалея о потерянном состоянии в Питере. Впрочем, назад его Кир, конечно, принял, но оставлять себе не стал, продал все, что ему принадлежало и пустил корни в родном городе. Причина на то у него была достаточно веская.

Брата я простил, наверное, его отсутствие сыграло в этом немаловажную роль и, когда он появился в свадебном салоне, чтобы попросить прощения у Лары, я больше не мог держать на него зла. Наш конфликт был забыт раз и навсегда, а для Лары Кир стал братом, которого у нее никогда не было.

— Папа, папа, Демид опять взял твои часы, — Егор налетел на меня с разбегу, и повис на шее. Маленькие безобразники совершенно не давали нам спуску. Три с половиной года назад Лара со слезами на глазах сообщила мне, что ждет ребенка. Нашему счастью тогда не было предела. Конечно, я замечал грустный взгляд жены, когда она смотрела на Катю, прижимающую к груди сына. И каждый раз видя этот взгляд и едва заметные слезы на глазах жены, я испытывал тупую боль в груди. Знал, как для нее это важно с ее диагнозом. Она не верили в то, что у нас что-то получится, плакала по ночам в подушку, думая, что я не слышу. Врачи разводили руками, даже самые дорогостоящие специалисты не давали никаких положительных прогнозов. И только я верил в то, что у нас обязательно все будет. А потом не выдержав однажды, просто купил билеты, посадил жену на самолет и привез ее на острова. Попросил ее только об одном, чтобы забыла на те три недели о неудачных попытках, о своем диагнозе и наслаждалась океаном и вторым медовым месяцем. Мы провели лучшие три недели вдали от всех проблем, глаза жены горели счастьем и радостью, мы наслаждались друг другом, а по возвращении домой, спустя полтора месяца Лара узнала, что беременна, а еще через полтора месяца выяснилось, что плода два.

— Ябеда, — следом за Егором, прибежал Демид. Эти двое были слишком активные, иногда мы с Ларой рвали на себе волосы и мечтали о минуте блаженной тишины, но несмотря на их чрезмерную активность, малышка ни за что бы не согласилась ехать отдыхать без них. Смотрела на них с нескрываемым обожанием, каждый раз благодаря Бога за такой щедрый подарок.

— А ну прекратили, — старался говорить, как можно строже, но глядя на этих сорванцов, не мог сдержать улыбки. — Демид, я сколько раз просил не брать мои часы? — посмотрел на сына, тот в свою очередь опустил голову и завел руки за спину.

— Прости, пап.

— А ты, Егор, не должен жаловаться на брата. Вы же уже большие мальчики?

— Да, пап, — хором.

— Знаете, как должны себя вести? Или опять хотите маму расстроить?

— Не хотим, — снова хором.

— Проводишь воспитательную беседу? — я даже не заметил, как малышка оказалась рядом. Сыновья, воспользовавшись тем, что я отвлёкся на их мать, тут же сбежали, только пятки сверкали. Засранцы мелкие. Поднялся на ноги, стряхивая песок с одежды, и притянул к себе глубоко беременную жену. — Знаешь, я тут подумал, что очень хочу провести воспитательную беседу с тобой.

Рассмеявшись, она обвила руками мою шею и встав на носочки, потянулась к мои губам.

А я знал, что вот оно мое счастье и я ни за что его не упущу.