Она сбивчиво и мечтательно рассказывала подруге о потрясающем мужчине, таком умном, таком талантливом и в целом великолепном. Я не поняла, когда и где они встречались, зато поняла одно – леди Камилла влюблена. Эти мечтательно-восторженные интонации ни с чем не перепутаешь.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы едва обретенное спокойствие дало трещину.

Не хочу слушать, как леди Камилла будет счастлива с Джеем. Не хочу даже думать о том, почему она вместо того чтобы прямо сейчас танцевать с Джеем или заниматься с ним любовью – треплется с подругой. Мало ли. Приспичило поделиться счастьем.

Не хочу видеть чужое счастье. Не могу ему радоваться. И не буду плакать.

Не буду, я сказала.

Я сорвалась с места, почти убежала оттуда. Только вылетев через какую-то дверь в сад, я остановилась и огляделась.

Летний вечер в Англии прекрасен. Особенно когда нет дождя. Соловьи поют, лягушки квакают, где-то кто-то лает. Ветер шумит в ветвях. Желтая надкусанная луна отражается в чаше журчащего фонтана. И оглушительно сладко пахнут розы. Кругом – розы. Красиво подсвеченные, разноцветные, оплетающие арки и балюстрады, совершенно сказочные розы.

Именно то, что надо для восстановления душевного равновесия. Пройтись среди роз, потрогать шелковистые лепестки. Коснуться чуть влажной, прохладной каменной стены. Вдохнуть густой от запахов воздух. Запрокинуть голову и найти среди мерцающих звезд Полярную, прямо над Ковшом…

Наверное, с полчаса я бродила вокруг дома. Изумительно красивого, больше похожего на музей или рекламную картинку «из жизни миллиардеров». У меня никогда такого не будет? А пофиг. Любоваться красотой можно и просто так, независимо от того, на кого оформлены бумаги. Красота – она как воздух, как свет. Принадлежит всем, кто осмеливается на нее смотреть.

Наверное, когда-нибудь я смогу так же подумать и о Джее. Просто радоваться тому, что у меня были эти три изумительные ночи с ним. Целых три ночи! У большинства женщин и этого нет, и не будет никогда. Вот сидела бы я в своих Люберцах, жаловалась бы соседкам на жизнь, как теть Лена – и не встретила бы Джея. Вообще. Никогда. Разве это лучше?

С пониманием того, как мне на самом деле повезло, я вернулась в зал, к томным звукам рояля и контральтовым стенаниям о последнем поцелуе. Через террасу и французское окно.

И там же, на пороге окна, столкнулась с Джеем. Увидела его, от неожиданности запнулась о край тюля – и оказалась в его руках.

– Мисс, вам хорошо? – спросили меня невыносимо нежно.

– Мне отлично, – твердо ответила я и подняла взгляд. Улыбаясь. Жизнь прекрасна. – Я не упаду, милорд. Вам не обязательно меня держать.

– Обязательно. Рейнбоу, ты нужна мне. Я…

– Вот ты где, Джеймс! – прервала его выскочившая как из-под земли леди Даниш и смерила меня скептически-презрительным взглядом. – И вы тут, миссис Одоевски… Джеймс, отпусти девочку.

О святый Будда, как стыдно-то! Как будто меня застали на панели, предлагающей себя. И кому?! Почти женатому мужчине!

– Тетушка Мэнди, не стоит вмешиваться, – ледяным тоном ответил Джей, и не подумав меня отпустить.

– Еще как стоит, мой мальчик. Надеюсь, ты еще не слишком пьян, чтобы не соображать, что делаешь.

– Я отлично соображаю, миледи.

– Со мной все хорошо, милорд. Поверьте, я не собираюсь больше падать, – заявила я, отталкивая Джея, и едва не упала, потому что он все же разжал руки. – Вы не видели моего мужа?

– Ваш муж где-то в зале, ступайте к нему скорее, – велела леди Аманда.

– Благодарю. Ваши розы божественны! Полю непременно следует их нарисовать, – пролепетала я какую-то хрень, отступая.

Миледи милостиво улыбнулась, Джей заледенел, а я – сделала еще шаг назад.

– Рейнбоу, стой! – приказал Джей. – Мэнди, не вздумайте…

Я так и не услышала, чего Мэнди не должна была вздумать. Потому что внезапно круг света переместился от певицы – ко мне… О боже…

Нет. Не ко мне. К Джею и леди Аманде. А второй луч софита высветил леди Камиллу, идущую к нам в сопровождении лорда Даниша и старших Карлайлов.

– Дорогие мои!.. – радостно сказала леди Аманда в невесть откуда взявшийся микрофон.

Это было последним, что услышала я перед тем, как гости дружно зааплодировали и заулюлюкали.

А я… а что я? Как и положено Золушке, спряталась за печку. То есть отступила обратно на террасу. К розам, соловьям и мокрому ветру. Ветру мокрому, я сказала! Потому что мне не о чем плакать. Жизнь прекрасна. А я сильная, я справлюсь. С чем угодно справлюсь.

– Похитили? Инсценировка? Твою мать! Сай, ты уверен?

– Уверен. Организовала все подружка объекта, за ней числится несколько эпизодов мелкого вымогательства, мошенничества и прочего. Работает не одна, а со старшим братом и его дружками. Мокрых дел за ними раньше не водилось.

– Мальчишка еще жив?

– С вероятностью девяносто девять процентов. С наркошами стопроцентной гарантии быть не может, сам понимаешь. Но твоя Рейнбоу молодец, оттянула выплату еще на сутки, так что пока уроды не получат всех денег, убить мальчишку им жадность не позволит.

Джей длинно выругался, поймал недоуменный взгляд какой-то юной леди, невесть зачем забредшей на второй этаж дома Данишей, и уже несколько спокойнее продолжил:

– С меня причитается, дружище.

– А то, – хмыкнул Сай и отключился.

Джей тут же набрал Барри.

– Нашел?

– Разумеется, шеф. Надежные ребята. Уже готовы выдвигаться на объект. Если мальчишка еще жив, его вытащат. Ориентировочно часа через полтора.

– Действуй, Барри.

– Да, шеф.

Нажав отбой, Джей снова глянул на юную леди – она стояла в проеме открытой двери одной из гостевых комнат, и смотрела на Джея круглыми от удивления глазами. Но стоило Джею обратить на нее внимание, она пискнула что-то невнятное и отступила, а через мгновение и вовсе сбежала.

Правильно сделала.

Потому что Джею хотелось убивать.

Очень.

Был бы он в России – сам бы пошел с надежными ребятами, надев камуфляж и прихватив любимый карабин. Тот самый, из которого они с Рейнбоу стреляли по тарелочкам. Правда, не факт, что убийство ограничилось бы одними только уродами, «похитившими» безмозглого братца. Ему самому Джей бы с удовольствием что-нибудь отстрелил, к примеру, голову. Все равно не пользуется. И его мамаше – тоже. Краткой сводки Сая о последних разговорах Рейнбоу с теткой хватило, чтобы Джей проникся к старой дуре отвращением.

Собственно, там вся семейка еще та. Не пошло на пользу Пембертонам гражданство СССР. Даже удивительно, как Рейнбоу получилась такой солнечной, жизнерадостной и вменяемой.