Уже вернулся Влад? Нет, сама проверять не пойду. Герман, возможно, тоже слышал шум, потому что выскочил из душа с мокрыми волосами и влажным торсом и кинулся в прихожую. Я отложила овощи и поспешила следом.

Почему-то тревога ныла в солнечном сплетении. Влад был очень недоволен теми условиями, что поставил ему Рен. Он может сделать что-то плохое? Но демон читает ведь его мысли, он пресечет что-либо на корню, верно?

Влад валялся на полу в мятой рубашке и брюках и бормотал что-то бессвязное. Пьян? Среди бела дня? Я даже не помню, чтобы по вечерам он являлся домой в подобном виде! Хотя раньше у него было поменьше поводов для стресса…

— Наглотался наркоты, — сообщил Герман, осмотрев Влада, и закинул его на плечо. — Понесу приведу его в чувство.

Пока из ванной комнаты доносились плескания, возмущения, грохот и отрыжки, я успела приготовить оладьи, салат и испечь простенькое печенье в духовке. И позавтракала. Или пообедала?

Так и не приведя Влада в адекватное состояние, Герман дотащил его до дивана и оставил отсыпаться. Я с тоской посматривала на тени по углам — где же Рен?

— Парень выписал себе приговор — пока он нам нужен, будет сидеть под домашним арестом. — Герман окинул голодным взглядом еду и, буркнув “спасибо”, принялся все поглощать. Все мои планы мило поболтать, убрать между нами неловкость, крушились о переживания о Рене. И я чувствовала, что Герман все видит, и мне трудно уделять внимание одному, когда второй неизвестно где.

— Он вернется.

— Я знаю, но… Прости, я не должна…

— Волноваться не должна? Я сам тревожусь… — сказал, к моему удивлению Герман, и загрузил тарелки в посудомойку, а затем добавил: — Босс скоро придет. Мне ему меч демонстрировать.

Показывать меч пришлось без Рена. Охотник объяснял все на словах и включил короткое видео утреннего сражения. Босс был не особо доволен тому, что демон пропал, но пообещал завтра прислать пока только троих мужчин, которые владеют мечом.

Когда опустились сумерки, я просто не выдержала — открыла ванную, не включая свет, и крикнула в темноту:

— Рен!

Герман сжал мои плечи сзади, отчего я вздрогнула — он не прикасался так ко мне со вчерашнего дня. Мне не хватало его тепла — и я обернулась, кинулась в его объятья, с облегчением чувствуя, что тревожная дрожь слегка угасает.

— Так, Герман, иди сюда, — раздался знакомый голос сбоку, и я чуть не подскочила до потолка от радости.

— Когда стучать научишься, демон?

Он отмахнулся рукой — левой, что без меча, — и выставил ее перед собой, смотря мне в глаза. Знал, что я сейчас кинусь ему навстречу?

— Где твои лезвия?

— Ты думаешь, чем я занимался? Приводил костюм в порядочный вид. Но это не значит, что ко мне надо сразу бежать. Подожди, Лика. Герман. Я не знаю, что будет. Я долго думал. Я не могу вернуться в Скиалир, чтобы обратить процесс. Поклянись, что если начну сходить с ума и обижу Лику, ты покараешь меня мечом.

С его кожаного костюма исчезли все лезвия. Теперь Рен был похож на сурового байкера, если не считать меча в правой руке и грациозных белых рогов. Кожаная куртка старинного покроя бугрилась на крупных мускулах рук, плеч, груди. Но под одеждой, скорее всего, скелет. И формы мышц — лишь иллюзия. Придуманная или повторяющая то тело, которое он когда-то имел?

Неважно. Я хотела кинуться к нему в объятья. Но слова о том, что Герман должен его покарать, припечатали меня к месту.

— Рен, что ты имеешь в виду? — спросила я, когда охотник решительно кивнул.

— Лучше не вспоминать, как я давным-давно страдал от безумия, ибо, кажется, оно меня так быстрее настигнет.

— То есть оно сто процентов тебя накроет? — Герман преградил путь ко мне рукой. — Тогда вообще к ней не подходи!

— Я не уверен! Никто из таких, как я, не отказывался от Скиалира! И не могу к ней не подходить… Она — главная причина того, что со мной происходит. — Рен с горящим взглядом двинулся ко мне, отчего мое сердце объял бешеный трепет. — Ее прикосновения рвут нити, связывающие меня с тем очерненным раем… Мне еще никогда так не хотелось вернуть себе человеческий облик…

Меня потряхивало от пылкого желания прижаться к Рену сию секунду. Пусть даже он по ощущениям холоден, как арктические ледники. Я почувствую его энергетику, его пламенную душу.

Но нас продолжала разделять рука Германа. Я не хотела, чтобы он себя почувствовал третьим лишним. И я переплела наши пальцы — его кисть задеревенела от шока. Он явно не ожидал.

— Герман тоже волновался, где ты пропадал.

— Да, мне пришлось самому уговаривать босса! — хмыкнул он. — На завтра надо выковать три меча — придут добровольцы. Ты имей в виду, времени в обрез.

— Успеется. — Рен протянул ему раскрытую ладонь для рукопожатия, окончательно ввел охотника в ступор. — Спасибо, что присматривал за Ликой.

— Это моя работа. — Пожал плечами он, но руку в ответ подал. Демон стиснул ее от души, так что у Германа желваки на скулах напряглись и взгляд озверел.

— Обижал тебя? — спросил меня Рен, продолжая сжимать кисть.

— Нет, нет, все в порядке.

Герман ловко подрезал его ногой под колено, демон от неожиданности потерял равновесие, и они вместе грохнулись на пол.

— Зря, ты, демон, от лезвий избавился! — посмеивался охотник, прижимая собой Рена к полу и отводя его руку с мечом в сторону. — Когда сразимся врукопашную?

Тот рассеялся на мириады черных частиц и нырнул под стол. По моей спине пронеслись мурашки от близости вибрирующей в воздухе энергетики Рена — и через миг сзади меня обнял будто камень. Я прикрыла глаза, представляя, что левая рука Рена теплая, ее мышцы упругие, что его твердая грудь вздымается от дыхания, прижимаясь к моей спине. Но это лишь фантазии…

Приподняв веки, я ласково погладила грубую кожаную перчатку, а свободную руку протянула к Герману.

— Демон, хватит ее морозить. Пойди вселись во Влада и возвращайся. — Охотник крепко схватил меня за запястье и выдернул из каменного объятья. И я из промозглого холода нырнула в жаркое тепло. От резкого перепада температур по телу пробежала судорожная дрожь.

Герман уже, похоже, завелся — впился в мои губы ненасытным поцелуем, от которого подогнулись коленки.

— Проклятье! Что бандит пил?! — донеслось из гостиной. Охотник ненадолго оторвался от моих губ и крикнул в ответ:

— Подлечи его! — А мне сказал уже тише: — Так значит ты сегодня будешь исполнять все наши желания? — Его рука нагло припечаталась к моей ягодице.

— Только в рамках разумного…

— По-моему, тут уже ни у кого не осталось рамок. Но намеренно причинять тебе боль никто не будет. Будем причинять удовольствие.