Крадучись отойдя назад, Радомир спрятался в тени коридора и с довольной улыбкой стал ждать пробуждения своих беспробудных друзей. Однако время всё тянулось и тянулось, а Всеслава и Светловзор всё не просыпались и не просыпались.

Просидев в тишине некоторое время, Радомир поднялся и, выйдя во дворик, принёс оттуда ещё одну нить и большую кадушку с водой. Закрепив кадушку над аркой, что вела из комнаты в коридор, он протянул нить-ловушку внизу у порога и, вернувшись на своё место, вновь затаился в волнительном ожидании.

Подождав ещё немного, Радомир нетерпеливо огляделся по сторонам и заметил стопку причудливых серебристых ракушек, бережно уложенных в плетёную корзинку. Вынув одну из них, он поймал ею солнечный луч и перенаправил его на Всеславу.

Лишь только яркий свет скользнул по её лицу, как веки девочки дрогнули, она потянулась и, не открывая глаз, стала втягивать веснушчатым носиком сладкий аромат спелых ягод. Затем, приоткрыв глаза, она сонно улыбнулась и, цепко ухватив земляничную веточку, потянула её ко рту.

Связующая нить с лёгким шорохом скользнула под потолком и берестяной стаканчик, резко опрокинувшись, выплеснул студёную воду прямо на лицо спящего Светловзора.

Удивлённо открыв глаза, он вдобавок получил по лбу крыжовником, и непонимающим взором уставился на потолок. Оценив искусную конструкцию и потерев лоб, Светловзор приподнялся на локтях и хмурым взглядом уставился на Всеславу. Та в это время с довольным видом уплетала землянику, продолжая держать в руке свисающую с потолка нить.

Наконец, девочка проглотила последнюю ягодку и тоже заметила странную связь, идущую от своей руки к шатающемуся под потолком берестяному стаканчику.

Мгновением позже довольные, чуть прикрытые от наслаждения земляничным вкусом, глаза Всеславы встретились с недовольными глазами мокрого и мрачного Светловзора. Ещё не ясно понимая, что произошло, девочка медленно слезла с лежанки и начала осторожно пятиться к выходу.

– Ну держись, Всевка! – грозно вздохнув, сказал Светловзор и вытер ладошкой мокрое лицо.

Взвизгнув, Всеслава ринулась в коридор, пытаясь ускользнуть от гнева Светловзора. И это ей почти удалось, но вдруг, запнувшись ногой за натянутую у порога нить, она растянулась на полу. Не успев остановиться, Светловзор с ходу налетел на Всеславу и свалился прямо на неё вместе с холодным водопадом из перевернувшейся под потолком кадушки.

Медленно поднявшись на ноги, они удивлённо посмотрели друг на друга и, услышав смех, наконец, заметили улепётывающего вдаль Радомира.

– За мной, друзья мои, за мной! – кричал он, смеясь. – Побежали скорее к реке, там ещё много воды и земляники!

Засмеявшись, Светловзор ткнул в плечо обескураженную Всеславу.

– Скорей! Держи его, Славка!

И, выскочив из дворика на площадь, они дружно понеслись в погоню за своим обидчиком, оставляя на земле вереницу из мокрых детских следов.

K полудню, вдоволь накупавшись и обсохнув под тёплыми лучами солнца, Светловзор, Всеслава и Радомир вернулись назад. Несмотря на то, что Радомир занырнул почти во все глубокие места, поиски Волшебного Родника по-прежнему не увенчались успехом. Однако друзья не унывали и прибывали в прекрасном расположении духа.

За столом они увидели Ладимира, Златоцвету и своего друга с сияющим от счастья лицом. Весело поздоровавшись, славные странники дружно уселись подле мастера.

– Что случилось, Твастар? – с улыбкой спросила его Всеслава. – Ты чего ярче солнца от радости светишься?

– Опосля увидите! – Твастар загадочно улыбнулся. – Пробыли мы с папой всё утро в двух мастерских и такое чудо сотворили, что я вот теперь нарадоваться не могу.

Ладимир довольно засмеялся.

– Не думали мы, что вы рано так на долгое путешествие отважитесь, – сказал он. – Но раз уж так вышло, всегда будем рады вам в том подсобить.

– Через пару недель Ведград мы достроим и в Китеж вернёмся, – добавила Златоцвета. – Будем вас там уж тогда дожидаться из вашего славного странствия.

– А давайте пойдём сегодня на празднество! А уж завтра с рассветом путь наш продолжим?! – повернувшись к друзьям, воодушевлённо воскликнул Твастар. – Нынче ввечеру на закате будет на площади большой хоровод во славу Яриле. Днесь ведь летний Солнцеворот! Было бы любопытно на действо сие поглядеть!

– Здурово! – от радости Всеслава даже подпрыгнула на месте. – Хороводы да пляски я дюже как обожаю!

– А что такое Солнцеворот? – немного смущённо спросил Радомир.

– Это когда день прекращает расти и на убыль идёт, – пояснил Твастар. – А ещё Зимний Солнцеворот бывает, это значит наоборот – день начинает расти, а ночь уменьшаться. Мы в солнцеворотное время всегда хороводы проводим.

Переглянувшись, друзья с радостью согласились остаться в Аркаиме до завтра.

– Ну что ж, значит, после заката на площади и увидимся! – обрадовалась Златоцвета. – А сейчас нам пора. Ведь работу градодельную продолжать надобно.

День меж тем выдался очень жарким. Полуденное солнце нещадно припекало сверху, и лишь едва заметный суховей, лениво обдувая пространство, приносил с собой долгожданную свежесть.

Чтобы набраться сил перед ночным хороводом, друзья решили немного вздремнуть.

– Ты уж только, Радо, больше с водой не злодействуй! – смеясь, попросил Светловзор, устраиваясь поудобнее на своей лежанке. – Хотя я в такую жару был бы не прочь ещё разок искупаться.

– Будьте спокойны, – смеясь, ответил Радомир, просунув под голову руку. – Я сам люблю в полдень поспать и беспокоить вас больше не стану.

– А что у вас тут без меня приключилось? – любопытно спросил Твастар, подбив под собой соломенную подкладку. – Что за проделку я пропустил?

Рассказав мастеру историю с мокрым пробуждением, друзья ещё долго смеялись и наперебой обсуждали искусную конструкцию Радомира, пока, наконец, покровительница полуденного сна – молодая Богиня Дрёма – незаметно не накрыла их своим волшебным призрачным одеялом.

Проснувшись под вечер, они вновь отправились на реку, чтобы искупаться, а заодно и сплести себе ромашковые венки для хоровода. Когда же солнце начало клониться к закату, друзья вернулись на площадь, где уже начали собираться жители Аркаима, и вовсю шли хороводные приготовления.

Несколько юношей сооружали на кострище горку из сухих брёвен и ветвей, осторожно выкладывая их крест-накрест, в то время как девушки в белоснежных, отороченных нарядной вышивкой, рубахах украшали цветами арки выходящих на площадь жилищ. У противоположной стены несколько человек расставляли на круглый стол чарки с квасом и ярославной сурией, а чуть поодаль от них статный белобородый старец с закрытыми глазами плавно скользил по струнам больших гуслей, наполняя площадь мягкой ласковой музыкой. По бокам гуслей, на тесёмках висели по три блестящих колокольчика, и каждый раз, когда старец, перебирая струны, задевал их рукавами, они хрустальным звоном сливались с мелодией, придавая ей весёлость и радостное благозвучие.