Экипаж четвёртой шхуны открыл гранатные ящики, и гранатомётчики стали метать на галеры смертельные подарки.

* * *

Тем временем, остальные корабли Санькиного ордера благополучно прошли пролив. Около половины армады двинулись дальше вдоль берега полуострова навстречу турецким кораблям, разворачиваясь веером. Часть Санькиной армады завернула к причалам Таманского порта, часть обошла полуостров с юга и встала на якоря напротив модернизированных причалов Железного мыса.

Оставшаяся целой турецкая галера не стала искушать судьбу и осталась возле «товарки», растерзанной Санькиными гранатами.

Российский флагман встроился в ордер и, пройдя узость, завернул налево и тоже, спустив паруса, привязался к торчащему из моря бревну будущего пирса строящегося порта Тамани. Проход Керченского пролива завершился успешно. Восемьдесят шесть больших и малых кораблей русского флота вышло на просторы Золотого моря. Около десятка кораблей встали на стражу пролива с севера, расширив район патрулирования от крепости Темрюк до маяка.

* * *

Санькино сознание уже не разрывалось между множеством объектов контроля. Он уже почти привык к потоку информации, поступающей, из сотен одновременно говорящих «радиоточек» и научился её расчленять по значимости. Выручало понимание работы компьютерной инфосети.

Санька был любопытен и раньше с удовольствием читал про новинки науки и техники. А когда появились компьютеры, он купил себе новинку и стал осваивать технику через игрушки. Сейчас бы он был бы рад, появись у него здесь его первая «машина» с двести восемьдесят шестым процессором и жёстким диском емкостью триста мегабайт. Но компьютера у Саньки не было.

Зато у него была его собственная информационная сеть, изо дня в день работавшая всё лучше и лучше. Его с Мартой «беспроводная» связь, натолкнула Александра на мысль о создании «облачных» хранилищ.

— «Ведь кто такая Марта?» — Как-то задумался он вечером, лёжа с ней в обнимку и не смущаясь тем, что она может «услышать» его мысли.

Пока шла погрузка войск и снабжения для большого похода у Александра появилось время немного отдохнуть. Хотя дел на Таманском полуострове было по самую маковку Саньке, слава богу, не надо было скакать верхом из конца в конец. Он брал своих девонек. Они садились на лошадей, выезжали за пределы лагеря и исчезали, перемещаясь в нужную Александру точку. Больше всего царя интересовал проход левым устьем Кубани в Чёрное море, углублением которого занимались кикиморки, Темрюкский порт, куда маленькими судами привозили из Ростова снабжение и переправа караванов на Керченский полуостров.

Великий шёлковый путь» не прекращал работу. Караваны приходили и приходили, а переправа стояла. Тогда Александр, пальнув для острастки по противоположному берегу, отправил туда две галеры с десантом, а следом гружённый большой плоскодонный транспортный корабль в виде вёсельного плашкоута.

И плашкоут, и галеры были обстреляны из верхней крепости, но не результативно. Не позволило расстояние. Ядра не долетали, а просто скатывались по откосам.

Следом за первым плашкоутом причалил второй, а за ним третий. Плашкоуты крепились друг к другу жесткой сцепкой, якорились и, в конце концов, образовали понтонную переправу шириной в две арбы. На постройку переправы ушло трое суток.

Караваны, уходившие по дороге, проходившей через Керченскую крепость, назад не возвращались, но Александру на это было наплевать. Во-первых, он своим внутренним взором, видел, что после тщательного досмотра в крепости, турки караваны стали пропускать дальше, а во-вторых, для него был важен сам факт восстановления грузопотока и поступление от него таможенных сборов.

На третий день работы переправы к причалам Таманского порта пристал небольшой парусник, привёзший трёх представителей гильдии паромщиков. Александр, услышав, кто просит его аудиенции, понимающе улыбнулся. В этом времени владельцы малых и больших водных транспортных средств жёстко конкурировали с мостами, часто сжигая их.

Александр не стал приглашать «гостей» в шатёр, а вышел сам.

Он одевался, согласно статусу, в дорогие одежды, обильно украшенные жемчугом, драгоценными каменьями и золотыми нитями. Сегодня на нём были надеты льняные шаровары, рубаха и кафтан красных тонов, вышитые золотом, такого же цвета и качества сапоги (ибо лето, жара) и небольшая чалма, сложенная из жёлтого атласа, украшенная рубинами.

Представители гильдии, увидев русского царя, пали ниц.

Александр смотрел на склонённые перед ним спины и думал, как быть? Ему не нужны были слова, но он их ждал.

— Великий государь, — начал один из гостей, не поднимая головы от ковра, коим был устлан «порог» шатра. — Позволь слово молвить?

Александр успел разглядеть лица гостей, прежде чем они спрятались в поклоне. Перед ним стояли на коленях типичные семиты.

Из шатра вынесли царское кресло, установили его на специальный плоский каменный постамент и Александр сел в него. Царь некоторое время молча разглядывал пришельцев, одетых ярко, но без излишеств.

— Поднимитесь с колен. Пусть говорит один, — сказал князь.

— "Скорее — арабы", — подумал Александр, вглядываясь в лица гостей, поднимающихся с колен.

— Мы, великий государь, представляем общину владельцев кораблей, что перевозят грузы через пролив. Перевозили… Да! — Начал старший из них, одетый в одежду красно-сине-зелёных тонов. — Сейчас пролив перегорожен мостом и наши корабли остались без работы. У каждого судовладельца есть семья: две-три жены, дети. Им нужны деньги.

Говорящий умолк. Молчал и князь. Он наслаждался хорошим днём, тенью и лёгким ветерком, блуждающим под шёлковым навесом. Он не торопился услышать о проблемах грузоперевозчиков. Санька постоянно находился в работе, перемещая своё сознание из объекта в объект и контролируя множество производственных процессов. В том числе, сейчас в Кремле проходило заседание государственной думы. На котором обсуждалось: "Сдавать город повстанцам или нет." Надо было присутствовать. Поэтому он никуда не спешил, пока думая о другом.

Не дождавшись реакции монарха, перевозчики погрустнели, а представитель продолжил:

— Мы, великий государь, готовы заняться любой другой работой. Мы видим, у тебя большой флот, но не пригодятся ли тебе и наши корабли?

— Сколько у вас судов? — спросил царь, перебивая говорящего.

— Больших — две руки и маленьких столько же.

— У больших осадка какая?

— Не больше косой сажени, если «под жвак»[1].

— Многовато. А у маленьких?

— Не больше сажени.

— Хорошо. Маленьким найдётся работа — возить грузы из Ростова до Темрюка. А большие пусть грузятся здесь. Повезут груз султану Мустафе.

— Какому султану Мустафе? — вскинул голову второй представитель «профсоюза» перевозчиков, менее всего похожий на араба.

Александр не ответил.

— Извини, великий государь, моего товарища. Он удивлён. Мы знаем только султана Сулеймана, но не Мустафу. Кто это и куда везти для него груз?

— Это сын султана Сулеймана,который объявил себя