Он садится и понимаю что все, совещание закончено.

И еще я понимаю:

Наша бригада, это реально грозная сила именно за счет выучки, высокой насыщенности боевой техники и консолидации усилий с авиацией, с которой мы работаем в рамках одних планов и под одним командованием.

Пока еще не явным, но уже ощутимым, а после, это буде жестко прописано, кто отдает приказы и кто их исполняет.

Все это реально работает и будет результат, уже сейчас. А что будет когда у нас сформируется корпус со своей авиацией и артиллерией? А когда армия и фронт? Да с бойцами натренированными в Маньчжурии и еще где…?

Это сила, правильное решение, надо и дальше двигаться в этом направлении.

Рокоссовский встает и объявляет:

— Совещание окончено. Ком полков возвращаются в расположение частей. Начштаба и нач. разведки, в расположение командного пункта, а нам с Вами товарищи. — Говорит он гостям из Москвы и мне с Володе. — Предлагаю проехаться до расположения огневых позиций бригады и посмотреть все на месте.—

Все согласны и мы расходимся согласно предложениям комбрига.

11.06.1937

Вторник

Суньу

11.15

— Ну вот мы уже и на огневых позициях, в двух километрах за линией тяжелых САУ, уже выдвинувшихся на позицию для нанесения удара под прикрытием БТ8 и БТР. — Думаю я и отмечаю:— Они встали в восьми километрах от первой линии укреп района. Дальше, уже перед ударом последует рывок на два километра вперед, пятиминутный удар и отход назад. А пока мы стоим на одной линии с ними, с этими самыми смертоносными громадами.—

А дальше все понеслось:

… .11.30 где-то вдалеке ухнуло, потом загрохотало и над нами полетели снаряды. Да, это, тяжелый артиллерийский полк щедро отправил свои восемь сотен гостинцев японцам. Только вот они, думаю, будут совсем не рады такому подарку…

… .12.00 И над укреп районом появились наши птички, даже нет, не так, наши орлы. Это дальние бомбардировщики БАР-2, 10 шт., пришли на точку и отбомбились как на учениях, сбросив две сотни сто килограммовых бомб на километровую линию укреплений. И ушли, сделав вираж, а над укреплениями взрывы, всплески пламени и наверно крики убитых и раненых….

… .12.20 И тут же, взревев двигателями, рванули вперед наши тяжелые самоходки. И вновь все как на учениях, японцам просто нечего нам противопоставить. САУ выходят на огневой рубеж и почти в автоматном режиме начинают обстрел укреплений. Пять минут и они развернулись и ушли, оставив за спиной очередной взрывы, крики и страх. Да, они выпустили 640 снарядов и каждый что-нибудь, или кого-нибудь нашел…

13.00 И снова авиация, на цель зашли наши скоростные ближние бомбардировщики СУ-2, 15 шт., И они спокойно и размеренно выпускают на укрепления девяносто смертоносных подарков и тут же уходят….

13.30 Минуты перерыва и воздухе появились десятки огненных росчерков, это уже ударил дивизион реактивных минометов РМ-1316, выпустив в шести километров 288 реактивных снарядов калибра 130 мм. Сжигающих и уничтожающих все в том месте куда они попадут. Страшное оружие, недаром в другом будущем его называли «Органом Сталина».

… А в 13.45, японцы видно устали и пошли в самоубийственную контратаку силами двух десятков стареньких танков. Но наши бронебойщики, на СУ-76 уничтожили восемь из них на дистанции в пять километров, с оставшимися пятнадцатью, немедленно вступил в бой наш танковый батальон, уничтожив еще семь и потеряв два своих, но не фатально, оттащили танки и спасли ребят….

Японцы развернулись и попытались уйти, но тут пришли штурмовики, как раз по расписанию, в 14.00. И пятерка штурмовиков отделилась, прицелилась, зашла и как на учениях разбомбила японские танки, а остальные пятнадцать зашли на цель и отбомбились……

И так раз за разом до девяти вечера и еще дня спустя.

17.06.1937

Понедельник

Суньу

18.00

— Ну вот, мы их и достали. — Думаю я, глядя на непроницаемых японцев.

И я вспоминаю прошедшие дни:

Да, они запросили переговоры, не выдержали все-таки. Кое-как перенесли первые сирию ударов, которые мы наносили, как и планировалось три дня. А потом мы встали на перерыв.

Сутки ждали, японцы попытались пару раз выйди из укреплений и тут же попали под наши удары.

Но они не проявили активности к переговорам, да и мы ничего не предлагали.

И четырнадцатого июня возобновились удары, сирого по расписанию, каждые полчаса, налеты, бомбежки.

И вновь остановились. Семнадцатого вечером, в 19.00, подогнали поближе машину с громкоговорителем и проорали на японском предложение о переговорах. И время дали до 08.00. восемнадцатого июня.

Они задумались и утром явились, японский генерал в сопровождении пары офицеров. Потом пошли переговоры, первый раунд.

Наше предложение было вполне почетно, они просто выдвигаются колоннами из укреплений и маршируют до Бейаня. За пять — семь дней дойдут.

Они задумались и ушли, мы им дали время до вечера.

И вот они вернулись. Согласились, деваться им было уже некуда. Помощь прийти не может, они спасаются только за укреплениями, но потери все равно велики. Ежедневно сотни убитых и раненых. По нашим оценкам, они за неделю потеряли около двух тысяч человек. И укрепления постепенно разрушаются.

Мы то умные, удары сосредотачиваем в одной зоне укреплений, примерно трехкилометровой протяженности и ее уже частично разрушили.

Они поняли простую истину, мы если надо будем стоять и бить, а они ничего сделать не могут. Подкрепления из Харбина или Цицикара просто не дойдут, у них нет достаточных сил авиации, что нейтрализовать наши удары и следовательно, любые выдвинувшиеся силы будут обречены на уничтожение.

Это заведомо проигрышная ситуация для них. Они запросили похоже Харбин, те подтвердили, что не могут помочь и учитывая то, что мы не претендуем на эту территорию, мы всего лишь требуем ее оставить, они