Сталин сжал телефонную трубку так, что захрустел эбонит. Почему он не прислушался к голосу разума, который предупреждал его: нельзя доверять этим махновцам, этим абрекам из Коминтерна!

Он уже хотел сказать Светлане, что немедленно приедет, но в этот момент к нему бесшумно подошел Поскребышев и положил перед ним записку. Там твердым почерком значилось: Тов. Губкин ожидает в приемной.

– Тату, я тебя очень прошу: его письмо ко мне никому не показывай. Сейчас приедет товарищ Галет – он его заберет. А я обязательно приеду вечером…

И, не слушая больше всхлипов Светланы, он дал отбой. Повернулся к Поскребышеву:

– Вызовите ко мне Димитрова. Срочно. – Подумал и добавил: – Немедленно. А пока – пригласите товарища Губкина…

Иван Михайлович цвел, точно майская роза. Глядя на него, Сталин внутренне улыбнулся: пожилой академик только что не подпрыгивал от нетерпения и вел себя, словно гимназист, впервые пришедший в дом терпимости. Увидев Сталина, Губкин немедленно кинулся к нему, буквально крича:

– Получилось! Товарищ Сталин, получилось! Все проверили на заводе – пилотная установка работает великолепно! Немного иные выхода, но главное – работает!

– Товарищ Губкин, успокойтесь, – теперь Сталин улыбнулся уже открыто. – Что получилось, что работает, какие выхода?

Сбиваясь, захлебываясь и перескакивая с одного на другое, Губкин рассказал, что на Московском керосиновом заводе запустили уменьшенную копию промышленной установки каталитического крекинга – пилотную установку и проверили некоторые параметры процесса. Почти все получилось: выход бензина и дизельного топлива был несколько меньше того, который указал Белов, но это – ничего. Подгоним, подрегулируем, подправим, доработаем! Главное, что принцип полностью оправдался…

– Товарищ Сталин, я вас очень прошу: товарищей, которые предоставили нам эту документацию, надо обязательно наградить! Возможно, они даже не представляли, ЧТО они добыли! Но это… это – переворот! Нужно включить в план строительство подобных установок в Ярославле, Баку, Саратове и Грозном! И в Москве, разумеется!..

Глядя на восторженного академика, Сталин вдруг вспомнил данную кем-то характеристику Губкина: «Обладает исключительным чутьём на чужие идеи и без зазрения совести пользуется ими…» Если даже это и правда, то в данном случае его «исключительное чутье» только на пользу. Значит, предложения «товарища Саши» имеют большое практическое значение. Впрочем, он в этом и не сомневался…

Сталин согласился с Губкиным о необходимости включения в пятилетний план строительства подобных установок и завода по производству катализатора, пожелал академику всяческих успехов, пошутил по поводу того, что «к Новому Баку нужны и новые методы переработки нефти, ведь “топить можно и ассигнациями”[92], не так ли, товарищ Губкин?» Но мысли его были заняты уже другим: есть ли возможность вернуть Александра Белова обратно, предотвратив эту безобразную авантюру, или нет? По всем признакам – такая возможность есть. Нужно просто дать указание на границы задерживать до окончательного выяснения всех мальчишек подходящего возраста, и все. Куда он денется? Никуда он не денется. Ишь ты, Гриневицкий[93]какой нашелся!..

Проводив Губкина и пожелав ему дальнейших успехов, Сталин немедленно отдал приказ о розыске мальчика. Поскребышев связался с Кировым и передал ему распоряжение Сталина. Тот ответил, что соответствующие депеши будут разосланы в течение ближайших десяти минут, и заверил, что через границу мышь не проскользнет, не то что мальчишка. И в этот самый момент с проходной сообщили, что приехал Димитров…

– …Хотелось бы узнать у товарища Димитрова: с каких пор Коминтерн принимает собственные решения, не советуясь и не согласовывая их с всесоюзной коммунистической партией большевиков? И еще хотелось бы спросить товарища Димитрова: не слишком ли много Коминтерн взваливает на плечи одного ребенка? Коминтерн – такая слабая организация, товарищ Димитров, что не может обойтись без детей?

Димитров стоял посреди кабинета, а Сталин, не торопясь, мягко ходил вокруг него, словно бы примеряясь – с какой стороны удобнее напасть? В руке Иосифа Виссарионовича было зажато письмо Белова, привезенное Балетом. Он развернул его и прочитал:

– «Товарищ Сталин. Необходимо немедленное решение вопроса с нацистской верхушкой Германии. Наиболее целесообразно поручить это мне, как единственному профессионалу, имеющему необходимую подготовку. Внедрение – по линии Коминтерна. Доклад – по выполнении…» Ну, дальше неважно. И вот теперь хочется спросить: как это получилось, что руководство Коминтерна и лично товарищ Димитров принимают решение послать ребенка на такое серьезное задание? И отдает ли руководство Коминтерна и лично товарищ Димитров себе отчет в том, что в случае неудачи Союз ССР окажется в международной изоляции в лучшем случае? А в худшем – подвергнется международной интервенции, как государство-террорист, государство-убийца! И что ответит товарищ Димитров?

С этими словами Сталин буквально впился в секретаря Исполкома Коминтерна глазами. Димитров не выдержал и отвел глаза, но ответил твердо:

– Товарищ Сталин, это – не скоропалительное решение. Вопрос о ликвидации нацистской верхушки Германии давно и внимательно рассматривался в Коминтерне. Мы ответственно подошли к решению этого вопроса, а то, что в качестве кандидатуры основного исполнителя выбрали товарища Белова, то это, конечно, явилось несколько спонтанным, однако до недавнего времени мы не могли рассматривать эту кандидатуру, по понятным причинам.

– Товарищ Димитров, понимает, что он не на трибуне? – желчно поинтересовался Сталин. – Может быть, стоит сказать проще: увидели подходящего паренька и вцепились в него? Мертвой хваткой вцепились, волки голодные!

Димитров негромко хмыкнул:

– Да уж, паренек. На Лубянке, когда Ягоду брали, семерых завалил – мойте зачита[94]! А уж на допросах…

– Вы что, допрашивали его?! – тихим свистящим голосом спросил Сталин и так, что Димитров покрылся холодным потом.

– Нет, он нам помогал допросы вести…

– Та-а-ак, – протянул Сталин. – Та-а-ак…

Он вдруг поднял голову и снова поймал взглядом глаза секретаря Исполкома Коминтерна.

– Вот что я тебе скажу, Бриллиант, – произнес он звенящим от ярости голосом. – Запомни: ты жив, пока жив Белов. Если с ним что-то случится… Если с ним только что-нибудь случится…

Он не договорил, но и без лишних слов было понятно, ЧТО случится, если…