— Готовы мы помощь посильную оказать в труде вашем ратном, — без предисловий и приветствий начал небольшого роста эрзянин, исполнявший роль толмача и облаченный в кожаный доспех, обшитый металлическими бляхами. — Овтай, воевода наш походный, спрос к вам имеет… — Он повернулся к своему соратнику в довольно приличной броне, с любопытством взирающему на ветлужцев. — Чем могут поспособствовать в вашей битве с муромскими татями четыре десятка человек, из которых половина доспех железный имеет?

— Благодарствую за помощь, а поспособствовать… Мы свернем на малую речку, что в старицу Оки впадает через пару сотен шагов. Идите вдоль нее берегом, а по моему свисту станьте в засаду и забросайте стрелами последнюю лодью, — выдал готовый ответ Иван, косясь глазом в сторону приближающихся судов. — Чтобы никто из этих гадов назад не ушел, если сунутся за нами.

— Нам те места лучше известны… — попытался добавить свою лепту в разговор эрзянин, но был тут же перебит главой ветлужцев, резко выбросившим перед его головой щит. Стрела, ударившись о край металлической окантовки, отскочила вверх и в сторону, отчего толмач чуть запоздало присел, косясь на приближающегося врага. Данный поступок обоих вызвал у предводителя эрзян лишь улыбку и взмах руки над головой, показывающий, что он все оценил, но также видел, что стрела прошла бы чуть выше. Иван улыбнулся в ответ, слегка пожав плечами, и опять повернулся к воину, который мог объясняться с ним не только на языке жестов.

— Неудобно нам тут разговаривать, э…

— Андясом кличут…

— А меня Иваном. Пойдем вместе со мной на ушкуй, Андяс, там обстоятельно обо всем потолкуем с нашими хлопцами. А воевода твой… пусть рать вашу ведет на то место, где засаду уместно поставить. Мне на судне расскажешь все подробнее.

Иван коротко кивнул Овтаю и по мелководью побежал в сторону ушкуя, который, ощетинившись щитами на корме, уже начал набирать ход, взбираясь вверх по течению в сторону вольготно раскинувшейся перед ним старицы. Уже по пояс в воде полусотник зацепился за протянутое весло, подтянулся к борту, преодолевая желание тяжелого доспеха утянуть его на дно, и рывком втащил себя на кормовую палубу. Оглянувшись, Иван увидел, как по берегу, взрывая прибрежный песок и обгоняя судно, проскочил Андяс. Судя по всему, он успел довольно быстро сговориться со своим воеводой, который уже почти исчез за гребнем обрывистого берега.

Сам толмач еще немного пробежал вперед и бросился в воду наперерез ушкую, поднимая лук высоко над головой и явно рассчитывая, что кожаный доспех не успеет его утянуть в воду до того, как он уцепится за борт. Однако вес висевшего на поясе топора и металлических блях, нашитых по всей одежде, почти затянул его под судно, и лишь в последний момент ветлужцы в несколько рук схватили поднятое вверх оружие эрзянина, а его самого за шиворот вытянули на носовую палубу.

— Ну вот, теперь можно и оглядеться… — пробормотал себе под нос Иван, осматривая ушкуй по всей его длине.

Первым делом он заметил бледного Ишея, уступившего кому-то свое рулевое весло. Кормчий сидел, привалившись головой к кромке палубного настила, и ждал, когда ему в четыре руки закончат промывать и перевязывать рану. Отделенные грудой тел нападавших и размазанными по доскам потеками крови, своей очереди ждали еще трое оставшихся на ногах раненых. А чуть дальше, возле голой мачты, лежали двое ветлужцев, один из которых сипло дышал, постоянно облизывая пересохшие губы, а второй… Дыхания второго Иван не уловил, но похоже, что тот был еще жив, так как на его руку каплями стекала кровь из рассеченного бока. Поодаль, прижимаясь к носовой палубе, чтобы не мешать гребцам, сидел Мокша, обхватив голову руками и чуть раскачиваясь из стороны в сторону.

«Неужели так легко отделались? А я ведь не рассчитывал на такой исход, когда скомандовал штурм лодьи! Ладно, об этом потом! Вот этих разбойничков за борт бы выбросить для облегчения ушкуя, но хлопцы не поймут: уж больно доспех на телах добрый. Так… Помощь тяжелораненым мы сможем оказать гораздо позже, но вот доживут ли они до этого момента? Остальные увечные сильно подсобить нам не смогут, но и мешаться под ногами не будут, своим ходом в лес уйдут. Эх, еще бы носилки разборные иметь! Хотя можно ведь запасной парус на весла набросить и на нем раненых унести…

Э нет, шалишь! Какой к черту лес с такой неожиданной подмогой! Это раньше мне хотелось уйти в чащу и там устраивать партизанскую войнушку, в чем мы сильны, а ныне… Придумаем что-нибудь без ухода в лесные дебри — теперь нас почти поровну, а не один к трем, как думают местные разбойнички. Так, эрзянам я сказал отсекать последнюю лодью, еще бы и завал за ней устроить… А дальше? Ну дойдем мы по этой речушке до определенной точки, где с успехом и застрянем. Навалятся на наш ушкуй всем скопом — и никакие эрзяне не помогут. Точнее, помогут, но нас к тому времени уже на куски изрубят или стрелами посекут. Почему? Да потому что, судя по открывающемуся виду, по берегам этой речушки сплошной тальник растет, сквозь него быстро не продерешься, завязнешь при уходе.

Кстати, почему обстрел прекратился? Ага, опять ветер поднялся, в их сторону дует! Да и от нас только один Эгра стреляет, а он лучник знатный… А где Пельга? Ага, на руль вместо Ишея сел и щиты поправляет время от времени, даже над ранеными заслон поставил, молодец! А как ходко идем… интересно, на веслах хлопцы сдюжат еще несколько сот метров таким темпом? Вон как пот со лба летит… и это после погони и нешуточного боя! Взгляды, по крайней мере, веселые… Веселые и злые, отчаянные! Ну, с моими отяками все понятно, у меня с ними не один пуд соли на тренировках с потом ушел, а черемисы? Эти почему с таким азартом на меня смотрят? Азартом и надеждой! Адреналин не ушел из вен? Или думают, что нам и дальше так везти будет? О, время поворачивать, да и Андяс ко мне уже почти перебрался».

Иван махнул Пельге, показывая, куда надо свернуть, а сам задумался над вопросами эрзянину, вслушиваясь в отрывистые команды десятника, заранее перестраивающего щиты на палубе под намечающийся маневр.

— Андяс, есть ли чистый луг выше по течению этой речушки, где сотня человек разместиться сможет?

— Хм… Есть, как не быть, по весне многие места заливает, вода там долго стоит, даже куст в таком месте иной раз не выдерживает. Но нынешнее лето сухое выдалось, и на месте такой болотины уже лужок с травой по пояс.

— Засаду рядом можно устроить? По берегам лес?

— Нет, тальник мелкий кругом, скрытно не разместишься, даже высадиться на таком бережку трудновато будет… На сушу татей выманить хочешь?

— Да, на себя в качестве приманки.

— Тогда обманку твою лучше устроить там, где мы прежде хотели речку деревьями завалить. В этом месте как раз дремучий лес начинается, а чуть выше река крутой поворот делает. На том месте как раз мысок намыло, где твои людишки высадиться смогут, однако как ты там своих воев от прямого выстрела с лодей схоронишь, мне неведомо… Обложат вас и перебьют, коли мы не вмешаемся.

— А вмешаться вам тяжело будет… Лодьи вам с наскока мечом не взять, а выбить команды стрелами не получится, потому что берега там не очень высокие и сильно заросшие, так?