— Кого ты имеешь в виду, кроме себя? А то ты употребил множественное число «наших».

— Одного журналиста. Если он ввяжется в это дело, есть реальный шанс реабилитировать Гущину на страницах прессы. А печатное слово в наше время — великая сила.

— Звучит обнадеживающе. Иди звони Гущиной. Вдруг она не захочет, чтобы ее имя стали муссировать на страницах прессы?

Анна Гущина даже не стала слушать извинения Турецкого за столь поздний звонок.

— Говорите сразу, вы что-то узнали? — взволнованно спросила она.

— Сначала вопрос к вам, Анна. Два дня назад вы говорили, что кто-то пытается помешать вашему назначению, и вытащил на свет ваше прошлое. Вы не интересовались, кто это?

— Конечно, о своем конкуренте надо знать как можно больше. Сначала мои люди вышли на одного человека, который проявлял большую активность, скупая акции нашей корпорации. Это некто Лесной Дмитрий Сергеевич. А сегодня выяснилось, что он подставное лицо.

— А удалось узнать настоящее имя вашего конкурента?

— Да. После некоторого прессинга Лесной раскрылся. Честно говоря, я просто в шоке.

— Тот человек, который за ним стоит, вам знаком?

— Еще бы. Денис Белобров. Не думала и не гадала, что когда-нибудь он опять возникнет на моем пути, да еще с такими пакостными намерениями.

— А вы о нем за эти годы слышали что-нибудь? Чем он занимался, сфера его интересов…

— Лет пять назад до меня дошли слухи, что Белобров ушел из спорта. Говорят, последние победы принесли ему большие наградные, он решил пустить их в дело, занялся бизнесом и довольно успешно. Но поскольку упоминание его имени для меня было просто неприятно, я его делами не интересовалась. Тем более, что территориально мы не соприкасались. В Новороссийск я приехала впервые за десять лет два дня назад поговорить с вами. Он же в Ставрополь наведывался довольно часто. Я об этом слышала из случайных источников, так как общих знакомых у нас в Ставрополе нет. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Никто из моего нового круга знакомых не знал о моем прошлом. Лесной сообщил, что у Белоброва большие виды на наш бизнес. А поскольку он достаточно прибыльный, к тому же мы расширяемся, решил таким образом внедриться, скупая акции. Возможности у него большие. У меня есть подозрения, что его бизнес в Новороссийске не во всем легальный. Но это, впрочем, прерогатива правоохранительных органов. У меня сейчас другие проблемы. Теперь совершенно точно известно, что порочащая мое имя информация исходит именно от Белоброва. Он очень коварный и хитрый. Мало того, что внедрился в наш бизнес, одновременно копает под меня, чтобы не допустить к креслу руководителя.

— Анна, я постараюсь его остановить.

— Это было бы замечательно. Но вы мне не сказали, что вам удалось узнать о моем деле? В данный момент это меня больше всего волнует. Мне нужно строить линию защиты, чтобы порочащие меня слухи не повлияли на мою репутацию.

— Я как раз по этому поводу и звоню. У меня есть сведения, что Сумцов погиб от пули Белоброва.

— Боже мой! Это лучшая новость за последние десять лет! И вы можете это доказать?

— Вот поэтому я вам и звоню. У меня есть план реабилитации вашего доброго имени. Да такой, что об этом заговорят не только в Новороссийске, но и в Ставрополе. Мы задействуем журналистов. Я уже договорился с одним, завтра у нас встреча. Материал у меня для него есть. Ну так как? Я хотел услышать ваше мнение.

— А как фамилия журналиста?

— Крупица Олег.

— О-о! Известный публицист. Горе тому, кто попадется ему под горячую руку. Перо у него острое, публикации хлесткие, всегда вызывают общественный резонанс. А как вы на него вышли?

— Не хочу вас загружать подробностями. Позвоню после встречи с ним.

— Александр Борисович, умоляю, скажите, как вам удалось понять, что Сумцова убил Белобров? Он стоял тогда рядом со мной, но почему-то у следователя даже не возникло сомнений, что это была моя пуля.

— В двух словах: следователь и Белобров — лучшие друзья. Поэтому Грабовенко просто не стал рассматривать другую версию. Наоборот, пока непонятно кем, но была подменена пуля, которую извлекли из тела Сумцова. То есть вас элементарно подставили, подменив вещдок.

Турецкий ожидал от Гущиной всего, что угодно, — что она заплачет от счастья, что станет его благодарить, но Анна коротко бросила:

— Вот сволочи! Мать их…

Ее резкие слова несколько обескуражили Турецкого, настолько они не вязались с ее интеллигентной речью и вполне европейским обликом преуспевающей бизнеследи, претендующей на кресло главы корпорации. Но понять ее мог. Годы, проведенные в заключении, кое-чему ее научили. Во всяком случае, лексику обогатили.

Плетнев зашел в комнату, как только Турецкий закончил разговор.

— Сань, извини, но я подслушал. План у тебя хороший, лишь бы этот Крупица не подвел.

— Моя клиентка его так расхвалила, что пусть только попробует не оправдать наши надежды! Я теперь точно не усну. Меня прямо колбасит от нетерпения. Так хочется поскорее встретиться с этим Крупицей, да выложить ему весь компромат на этого следака. Заодно расспросить, слышал ли он что-нибудь про Белоброва. Человек в городе заметный, — и спортсмен международного класса, и бизнесмен удачливый. Кругом фартовый… Анна, кстати, подозревает, что бизнес у него криминальный. Думаю, это не ее догадки. Подсказал кто-то из осведомленных.

Турецкий разговаривал уже сам с собой вслух, не замечая, что Плетнев ходит кругами по комнате, заложив руки за спину, и бросает скорбные взгляды на друга.

— Ты чего? — вдруг опомнился Турецкий. — Озабоченный какой-то? Расслабься! Это я сейчас на взводе, потому что мысли голову распирают.

— У меня голова тоже не воздушный шарик, — обиженно ответил Плетнев. — Я думаю! И хрен знает, что такое, прямо как первый раз замужем. Где этого Кирилла искать? Как на убийцу выйти?

— Антон, ты сделал все, что смог. Девчонке дал шанс уйти, и не твоя вина, что ее пасли на набережной. Кто ж знал? А если бы ты и знал, на два фронта не разорваться. А Кирилл твой, скорее всего, ушел в подполье. Так что свои дела ты закончил. А то если будешь опять возникать, либо на бандюков нарвешься, либо местные власти загребут.

— Сань, ты неправ… Есть труп — есть дело. И я хочу его раскрыть. Даже если тутошние власти будут чинить мне препятствия. А с бандитами я уж как-нибудь справлюсь…

— У тебя нет ни одной зацепки. Мы на чужой территории. И, боюсь, местные органы будут не в восторге, если ты начнешь в открытую шебаршиться.

— Ты знаешь, — стал вслух размышлять Плетнев, — мне не дает покоя Галина фраза «Надо было тебе…». Что мне надо было? Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что у нее было что-то такое, из-за чего ее и убили.

— А вот у меня другая версия. Скорее всего, это были сутенеры. А убить могли из-за чего угодно. Деньги у клиента свистнула, не то сказала, заразила кого-нибудь, прости господи… Менты такую бытовуху либо на тормозах спускают, либо обвиняют первого встречного. Чтобы поскорее дело закрыть. Сейчас первый встречный — это ты… Потому — не высовывайся.