— Михаил… Простите, а как вас по отчеству?

— Анатольевич, — с усмешкой сказал он.

— Дражайший Михаил Анатольевич, а моего острого язычка бояться и не надо. Я работаю головой и руками, — и усмехнулась ему в ответ, чувствуя, что начинаю закипать.

— Предлагаю пройти в одну из комнат, чтобы обговорить детали нашего сотрудничества, — ничего не ответив на мой выпад, сказал он и сделал приглашающий жест.

Возле меня тут же оказался молодой парень, и Сева сняв с меня шубу, отдал её этому парню. А потом взял за руку и повёл следом за Михаилом и владельцем клуба. Внешне я старалась сохранять спокойствие, но вокруг сердца сжалось кольцо страха и злости.

"Господи, пусть все эти ублюдки сразу соберутся, чтобы мы знали их имена, и могли действовать в ответ. Иначе в следующий раз я кому-то собственноручно выцарапаю глаза".

Идя под руку с Севой, я бросала на него косые взгляды, восхищаясь скучающим выражением его лица и самообладанием. "Вот бы и мне так!" — но понимала, что такому самообладанию мне ещё учиться и учиться. Вздохнув, я в очередной раз на него покосилась и он, повернувшись, подмигнул мне, а потом ободряюще сжал ладонь. "Люблю тебя" — беззвучно прошептала я. Поняв мои слова, он тепло улыбнулся, и на сердце стало легче.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы свернули направо и оказались в уютной комнате, отделанной в кофейных тонах. С одного из кожаных диванов нам навстречу поднялся ещё один мужчина и с интересом посмотрел на меня. Михаил подвёл нас к нему и сказал:

— Всеволод, с господином Завадским ты знаком.

— Да, — коротко ответил Сева и кивнул мужчине, а я вспомнила, что он тоже был моим клиентов. "Капец, этого кренделя я протолкнула в Госдуму. Молодец, хорошая девочка. Чем дальше, тем страшнее у меня враги вырисовываются" — подумала я, понимая, что врагов депутатов мне раньше очень не хватало. "Пусть ещё для полного счастья и какой-нибудь фээсбешник вылезет из дивана. Тогда будет полный набор".

— Айрина Романовна приятно познакомиться, — спокойно произнёс мужчина. — Я Антон Юрьевич Завадский.

— Не могу ответить вам взаимностью, Антон Юрьевич, — высокомерно ответила я.

Он улыбнулся и, указав на два дивана, стоящие друг напротив друга.

— Присаживайтесь.

Мы с Севой сели на один диван, а он, вместе с Михаилом и владельцем клуба, сели напротив нас.

— Знаете, раньше я вас представлял несколько иначе, — продолжил депутат. — Думал, что вы женщина в годах, седая, хмурая, а когда мне сказали кто вы, сильно удивился, но не разочаровался. Люблю работать с красивыми женщинами.

— Главное, чтобы вы к концу нашего сотрудничества не разочаровались, — ответила я. "А вернее не пожалели, что узнали кто я" — так и хотелось сказать вслух, но я сдержалась.

— Итак, будете только вы трое, или остальные участники группы присоединяться к нам? — спросил Сева.

— Пока мы трое, — ответил Михаил.

"Плохо. А главное непонятно, сколько их всего" — подумала я, сверля его взглядом, а потом не выдержала и спросила:

— А сколько вас всего и кто конкретно ещё жаждет использовать мои способности?

— Нас шесть человек. А вот кто конкретно жаждет использовать ваши таланты, вам знать пока не обязательно.

— Я сама буду решать, что мне знать обязательно, а что нет. Кто?

— Дорогая Айрина, главное, что вы должны знать — это то, что у нас обширные связи, и если вы откажитесь сотрудничать мы можем создать вам массу проблем — от проблем в бизнесе Всеволода, до несчастных случаев с весьма плачевными последствиями.

— Знаете, а я без всяких связей могу создать все эти проблемы, — вкрадчиво произнесла я, понимая, что имена мне никто говорить не собирается.

— Именно поэтому мы и хотим предложить вам взаимовыгодное сотрудничество, — сказал депутат. — Мы готовы платить вам хорошие деньги за некоторые изменения в судьбах.

Очень хотелось конкретно рассказать в какое место они могут засунуть себе эти деньги, но я сдержалась.

— Есть один нюанс в способностях Айрины и два условия, которых вы должны придерживаться, если хотите взаимовыгодного сотрудничества, — спокойно произнёс Сева.

— Мы вас внимательно слушаем, — депутат выжидающе посмотрел на нас.

— Во-первых, Айрина дважды не меняет судьбы одного человека напрямую, потому что это аннулирует первое изменения и выливается для человека в весьма плачевные последствия, которые она уже не может контролировать и соответственно не гарантирует хороший исход.

Лица у мужчин тут же недовольно вытянулись, а я подумала: "Какой же он молодец! Сразу сказал, что я бессильна изменить судьбу второй раз, но перевернул всё таким образом, что ещё больше испугал их".

— Но как же тогда… — растерянно пробормотал Михаил и недоверчиво посмотрел на меня. — Вы лжёте.

— Нет, — спокойно ответила я. — Это правда. Хотите, напишу вашу судьбу второй раз? — и вопросительно подняла бровь.

— Подождите, я что-то не понимаю, — подал голос господин Суханов, обратившись к Михаилу. — Если она ещё раз напишет нашу судьбу, то нам кранты?

— Совершенно верно, — послав ему усмешку, — ответила я.

Сева тут же сжал мою руку и сказал:

— Не кранты, а она просто не ручается за последствия, — и я очередной раз прикусила язык.

— Думаю, что выход всё же есть, — задумчиво сказал депутат. — Насколько я понял, господина Велехова вы отправили на тот свет, не имея его крови и не писав его судьбу напрямую.

— Да, — отпираться не было смысла, и я согласилась.

— Значит, таким образом, вы можете изменять и судьбы других?

— Да, при условии, что тот, кому я изменяю судьбу, достаточно хорошо знает того человека в судьбе которого надо произвести изменения.

— То есть, если я, например, хочу что-то изменить в своей судьбе, то должен предоставить вам кровь человека, с которым хорошо знаком? — продолжил депутат, не обращая внимания на владельца клуба.

— Да, — сказала я. — И самого человека.

— Чудесно. Нас это устраивает, — довольно ответил он.

— Тогда вы должны придерживаться двух условий, — произнёс Сева и все выжидающе посмотрели на нас. — Во-первых, никак убийств быть не должно, а во вторых — не больше одной изменённой судьбы за две недели.

— Это ещё почему — не больше одного изменения? — недовольно спросил Михаил.

— Три дня у меня уходит на подготовку, день чтобы написать всё, а потом три дня, чтобы прийти в себя, потому что это очень тяжело мне даётся, дорогой, — холодно ответила я. — Так что либо соглашайтесь на мои условия, либо прощаемся и даём спокойно жить друг другу. Ни первое, ни второе условие не подлежит обсуждению.