— Ну, я… — пробормотал Вадим.

— Можете не отвечать, — перебила Алена. — Я все по глазам вижу!

— Да вы ни разу в мои глаза не посмотрели! — возмутился он.

— Я затылком вижу! — нашлась Алена. — Еще бы, Лариса такая подозрительная особа! А вот мне кажется, что вы попросту бредите, подозревая ее.

— Вы меня или себя убеждаете? — Вопрос застал Алену врасплох.

Она задумалась. В полном молчании они доехали до ее этажа. Двери лифта раскрылись.

— Кофе? — предложила она, немного замешкавшись.

— Чтобы я с вами еще лишних полчаса провел? — усмехнулся Вадим. — У меня уже голова раскалывается.

— А по-моему, мы конструктивно спорили.

— Если несколько междометий с моей стороны показались вам достаточными аргументами, то извините! — съязвил Вадим.

— Сегодня вы просто невыносимы! — процедила Алена.

Она стремительно вышла из лифта и едва не столкнулась на лестничной площадке с агентом по недвижимости, которого уже однажды заставала у квартиры Харитоновых. Вид у него был понурый, вернее, она предположила, что он расстроен — лицо его, как и в первую встречу, было закрыто козырьком тряпичной кепки.

— Ну, как дела? — с вежливой улыбкой поинтересовалась Алена.

— Прямо не знаю, что и думать. — Плечи агента вздрогнули, словно он собирался разрыдаться. — Третий раз назначают и не приходят.

— А я видела Оксану, она сюда заходила.

— Вот в тот раз я не успел. Представляете, сел в троллейбус — хотел побыстрее, а тот в пробке застрял. Не везет!

— Наверное, не судьба вам эту квартиру продать.

— Ох, я тоже уже опасаюсь. А ведь так тяжело в нашем бизнесе пробиться.

— Довольно поздно для деловой встречи, — заметил Вадим, выходя из лифта.

— Раньше она не могла. Странные все-таки люди эти Харитоновы, прямо не знаю, что и думать! — раздраженно проговорил агент. — Сами звонят, торопят, срочно, говорят, а на встречи не являются!

— Не берите в голову, — попыталась успокоить собеседника Алена. Ей стало жаль этого помятого и несчастного агента, который и на штаны-то приличные заработать не может. Да и вряд ли когда-нибудь заработает — годы уже не те. Сейчас полным-полно молодых, энергичных, при галстуках, в дорогих пиджаках, которые вызывают у клиентов большее доверие, чем какой-то замусоленный мужичок в старой кепчонке. Странно, что Оксана с Генкой так на него запали.

— Кстати, вы ничего не хотите со своей квартирой сделать? Сдать, например, или продать… Или, может быть, купить желаете? У меня много вариантов, — проговорил агент с надеждой в голосе.

— Ой, ну что вы… — улыбнулась Алена.

— Так я и думал. — Агент шагнул в лифт.

Двери за ним закрылись, и кабина начала медленно опускаться.

— Несчастный человек, — вздохнула Алена.

— Не думал, что вы способны кого-то пожалеть, — усмехнулся Терещенко.

— Да что вы все надо мной издеваетесь? — проворчала она и занялась поисками ключа, лежавшего в сумке.

— Я не издеваюсь, я восхищаюсь широтой вашей души.

— Еще и хамите вдобавок. — Алена начинала злиться — снова никак не могла отыскать ключ.

— А это уже оскорбление при исполнении, — весело заметил Терещенко.

— Сами нарываетесь. Я вообще не понимаю, чего вы тут околачиваетесь. От кофе отказались…

— А я передумал. Я хочу кофе. К тому же мы не закончили наш конструктивный диалог.

* * *

Алене пришлось смириться с тем, что Терещенко остался продолжать «конструктивный диалог». Она включила чайник и принялась хозяйничать — собирать грязную посуду в посудомоечную машину.

— Удобно вы живете. — Вадим, расположившись на стуле, наблюдал за ее действиями.

— Вы считаете, что если женщина не стоит у плиты, стиральной машины или, в крайнем случае, у мойки, то ее следует подвергнуть осуждению? — Алена с вызовом глянула на Вадима.

— Просто я еще не дорос до мировых стандартов домоводства, — смутился он. — Кстати, о доме… Вы разрешите позвонить?

Она кивнула и отвернулась, давая понять, что не интересуется его личными делами — пусть человек звонит на здоровье. Однако уши навострила.

— Мам? Привет, — раздался голос Вадима. — Нет, еще пока не в пути. Да, обедал, конечно. Не голодный я! Ну, мама!.. К тому же кофе собираюсь пить. С кем? — Он усмехнулся. — С очень милой девушкой. Нет, я не таскаюсь по девушкам, пока ты с ума сходишь! Я на работе. Серьезно, на работе. Все, пока!

Видимо, мама осталась при своем мнении, потому что следователь имел сконфуженный вид.

— Сколько вам лет? — как бы между прочим спросила Алена.

— Двадцать девять. А вам?

— Женщинам такие вопросы не задают. — Она выпятила нижнюю губу.

— Не буду, — усмехнулся Вадим. — Я в протоколе допроса посмотрю.

— Так… вам почти тридцать… — Она с задумчивым видом уставилась в потолок.

— Нет, мне недавно исполнилось двадцать девять.

— Не спорьте, двадцать девять — это почти тридцать, а вы все еще не женаты.

— Откуда такие выводы?

— Женатый человек перед мамой не отчитывается, — уверенно заявила Алена.

— Ладно, — кивнул Вадим, — если вы настаиваете, мне почти тридцать, я не женат и отчитываюсь перед матерью.

— Вопрос — почему?

— Потому что не хочу, чтобы она лишний раз нервничала.

— Я про женитьбу.

Он пожал плечами и покраснел. Потом вполголоса проговорил:

— Некогда…

— Значит, симпатичный следователь никак не может найти себе невесту? — Она взглянула на него с насмешливой улыбкой.

— Вы находите меня симпатичным? — ответил он вопросом на вопрос.

Алена тоже покраснела — поняла, что раскололась. Собираясь поиздеваться над вредным Терещенко, который доставал ее с самого утра, — и проговорилась, сама себя перед ним обезоружила. Она подыскивала достойный ответ, но ничего не могла придумать.

— Неужели Харитонов собирается продать квартиру? — неожиданно пришел ей на помощь Вадим.

— Странно, — просияла Алена, дивясь деликатности собеседника. Сама она ни за что бы не стала ему помогать в подобной щекотливой ситуации. Наоборот, злорадствовала бы в свое удовольствие. Все-таки Терещенко — человек с душой! — Вряд ли тесть позволит продать квартиру дочери.

— Так на что Харитонов надеется?

— Вот и я говорю — странно. Во всяком случае, от него я не слышала ничего о продаже. Может, это Оксана суетится?

— И мне никто про квартиру не говорил…