Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как и обещал Богданов, он вернул меня в лагерь до побудки, разбудив своими поцелуями и нескромными касаниями.
– Золушка, пора возвращаться, а то карета превратится в тыкву.
– Это ерунда, лишь бы принц в козла не превратился, – сонно пробормотала я, удобнее устраивая свою голову на подушке.
Богданов шумно засмеялся, загоготал сивым мерином. Ой, вношу поправочку настоящим родословным рысаком.
– Если ты сейчас же не встанешь, то превращусь, причем в очень озабоченного, до нельзя похотливого, – и начал целовать губы, шею, грудь, постепенно спускаясь все ниже. Низ живота обдало жаром.
– Игорь, м-м-м, перестань, – уже поплыла я, – который час?
– Шесть, ну, может, чуть больше.
Боже, уже рассвело… Что подумают обо мне учителя и дети?! Оттолкнула принца, удирая из его жарких, лишающих воли объятий, перекатилась по кровати, и вскочила на ноги.
– Золушка, ты чего?! – обескуражено спрашивал Богданов, не ожидавший от меня такой прыти.
– Нам нужно срочно идти, скоро дети проснутся.
Заметалась по домику, пытаясь отыскать свои вещи. Я ведь, помнится, собирала их вчера или уже сегодня, и складывала куда-то. Вот, нашла на полках между цветами две аккуратных стопки одежды, в одной мои вещи, во второй Игоревы. Торопясь быстрее вернуться в лагерь, даже забыла на миг, что полностью раздета. Зато принц не забыл. Богданов, тоже полностью обнаженный, лежал на кровати со сложенными за головой руками и, нисколько не смущаясь, даже не попытавшись прикрыться, бессовестно и нагло пялился, наблюдая за моими метаниями. Словно спектакль какой-то смотрит. Судя по масляному взгляду единственного зрителя и отсутствию одежды на главной актрисе, эротический.
Попыталась прикрыться.
– Я уже все видел, – лыбился безумно красивый наглый принц, – даже успел потрогать.
Чем бы в него кинуть! Ничего тяжелого не нашла, а цветы жалко, пришлось бросить в принца его же толстовкой. В лицо не попала, расслабленный на вид Богданов, вмиг собрался, и поймал толстовку руками.
– Везде-везде потрогал, – продолжал смущать меня Игорь.
– Ваше Сиятельство, одевайтесь, пожалуйста.
– Даже попробовал на вкус, – безжалостно увеличивал степень моего смущения Богданов. – Золушка, ты безумно вкусная.
Сейчас еще получит.
Теперь бросила в него спортивными штанами, только от злости на этого невозможного бахвала стопки перепутала, в Богданова полетели мои штаны.
Он опять поймал на лету.
– И пахнешь безумно приятно, особенно там.
– Одевайся, черт тебя дери!
– Я-то оденусь, – во все тридцать два зуба скалился директор по инновациям холдинга «Родные просторы», – а вот тебе сначала придется забрать у меня штаны.
– Отдай, – тут же бросилась вперед, пытаясь вырвать из принцевых рук нижнюю часть моего новенького спортивного костюма.
А он вдруг резвым хищником сделал рывок в мою сторону, а вроде такой лениво-расслабленный лежал, затем ловко повалив на спину, запрокинул руки, сам навалился сверху. Большой, сильный, почти двухметровый, горячий, как раскаленная сковородка, и принялся меня целовать. Видит бог, из врожденной вредности я попыталась вырваться, но Богданов же огромный, так сладко, головокружительно целующийся. Мне все равно с ним не справиться, поэтому лучше и слаще отдаться на милость победителю. Стала всасываться в мужские губы ответными жаркими поцелуями. И все… пропала, забылась, потерялась во влажности его поцелуев и настойчивой властности совсем нескромных касаний. Зажглась, стала совсем другой, страстной вакханкой, с энтузиазмом отвечающей на его ласки, стонущей ему в губы и призывно разбрасывающей ноги.
А Игорь вдруг остановился, перестал меня целовать. Желая продлить волшебные ощущения, обхватила его за поясницу ногами, снова притягивая к себе. Мужской палец стал привычно сминать мои губы. О, этот его характерный жест, этот сосредоточенный облизывающий горящий взгляд!
– Э нет, девочка, если мы так будем продолжать, то я верну тебя детишкам только в следующем учебном году.
– Ваше Сиятельство, – наконец опомнилась я, – слезьте с меня немедленно!
– Золушка, после всего, что между нами было, мне кажется ужасным моветоном обращение на «вы».
– Нет, дорогой принц, ужасным моветоном будет, если после всего, что между нами было, я тресну вас чем-нибудь тяжелым по башке.
– Дашунь, не советую, поскольку это неизменно повлечет агрессивные действия с моей стороны. Но девушек я не бью, поэтому мне захочется тебя наказать другим образом, и тогда мы точно не вернемся в лагерь до побудки.
– А что нужно сделать, чтобы мы вернулись вовремя?!
– Дай подумать, – Богданов так мило нахмурил брови, изобразив озадаченную физиономию.
– Поцеловать…
Я уже потянулась к нему губами, но Игорь упреждающем жестом поднес палец к моим губам.
– Нет, Золушка, нельзя, боюсь, мы снова увлечемся. Лучше повторяй за мной. Игорь, отпусти меня, пожалуйста, а взамен я клятвенно обещаю, когда мы вернемся в город, поехать к тебе и всю ночь быть послушной.
Фыркнула! Ишь чего придумал, нашелся тут падишах.
– Игорь, можно я все-таки тебя тресну.
– Учитывая, сколько сейчас времени, то можно.
Но я не успела воспользоваться его разрешением.
Игорь откатился. Бросил мне в руки мои штаны, сам стал натягивать толстовку.
– Одеваемся быстро, иначе точно не успеем вернуться вовремя.
Я уже почти надела штаны, а потом поняла, что без трусиков.
– Игорь, ты случайно не знаешь, где мое нижнее белье?!
* * *
До побудки, назначенной на половину восьмого утра, мы успели, правда большинство девочек в палатке уже не спали, моя попытка проскользнуть мышкой и лечь спать провалилась. Вместо приветствия девочки беззастенчиво спросили:
– Дарья Ивановна, вы с Игорем теперь поженитесь?!
Мама Кати Ждановой прыснула смехом в кулачок, потом деловито откашлялась.
Ой-ой, теперь вся школа будет говорить о моем романе с миллионером, раз уже семи-восьмилетние дети обо всем догадались. Вот тебе, учительница, сложная задачка, попробуй тут правильно ответь. Но отрицать очевидно, глупо.
– Наша симпатия с Игорем Станиславовичем только началась. Даже феи не знают, как все сложится. Может, я познакомлюсь с ним поближе, разочаруюсь, и сама дам ему от ворот поворот.
– Нет, такого быть не может, – убежденно хором воскликнули девочки. – Принцев не бросают!
– Ну, почему же, – возразила Катя Жданова, самая умная девочка моего первого «в». – Фиона из «Шрека» предпочла принцу гоблина.
– Там принц был очень противный и самовлюбленный, – возразила моя тезка Даша Коваленко, – А Игорь совсем другое дело, он классный, – и все девочки, даже мы с мамой Кати Ждановой, согласились с ее выводами. Хотя самолюбования Богданову тоже не занимать.
Вернуть-то Игорь меня вернул, но уже совсем другую. Теперь я сама не своя, теперь я его. Во мне появилась ужасная жажда
