— У меня осталось еще одно, небольшое дельце, промолвил я, — А потом я смогу присоединиться к погоне.

— Жду вас, — в голосе гиперинспектора снова прорезались официальные нотки. — И советую не транжирить время зря.

Вот так-то... Съел? Нет, все-таки чиновник всегда остается прежде всего чиновником.

Я сунул бормоталку в карман и спросил у Мараска:

— Ну как, нашел?

— Сейчас, сейчас, — пробормотал тот. — Еще немного... Ага... вот, вот она, эта штука... Посмотри вот сюда. Она?

Я взглянул на экран монитора компа.

Действительно, это была она, пластинка, найденная мной недалеко от посадочного бота. Вот только она была показана в совокупности с какими-то другими пластинками, причудливой формы костяными палочками, продолговатыми образованиями, вместе составлявшими...

— Хм... — промолвил я. — Мои глаза меня не обманывают?

— Все верно, — сухо промолвил Мараск. — Это скелет, а твоя пластинка является его частью.

— Чей скелет?

— Стандартный скелет ирмурянина, — сообщил Мараск. — Нравится такое?

— Еще бы, — сказал я. — Получается, кто-то убил и сжег возле посадочного бота ирмурянина. Еще один ирмурянин, с которым нам придется иметь дело.

— Если точнее — одна кость, оставшаяся от трупа ирмурянина. И дело нам придется иметь с тем, кто его убил. Не думаешь же ты, что в посадочном боте находился всего один ирмурянин, который прилетел на нашу планету только для того, чтобы тотчас с собой покончить? Кто в таком случае сжег его труп?

И он, безусловно, был прав. В посадочном боте находился не только еще один ирмурянин, но и какой-то другой мыслящий. Напарник того ирмурянина, который сейчас один за другим грабит банки. И он, этот напарник, едва прилетев на планету...

— Между прочим, — сказал я. — Есть еще один немаловажный вопрос. Зачем неизвестному нам мыслящему, прилетевшему вместе с ирмурянином, надо было его убивать? Они поссорились, причем сразу, как только оказались на Бриллиантовой?

Мараск молчал. Краб-кусака, скрестив клешни, внимательно рассматривал скелет ирмурянина, словно надеясь, что тот оживет и соблаговолит ответить на пару-другую каверзных вопросов.

— Мы можем гадать хоть до скончания века, — наконец промолвил он. — Толку от этого не будет. Пока у нас недостаточно фактов. Хотя, надо признать, кое-что мы все-таки узнали. Теперь можно стопроцентно утверждать, что у грабителя банков есть помощник. Кто он, как выглядит, к какой расе принадлежит, мы до сих пор не знаем. И установить пока не можем. Вот это — плохо. Однако не стоит отчаиваться.

— Ну да, — сказал я. — Нет ничего тайного, что рано или поздно не стало бы явным. Нужно только прилагать к этому определенные усилия.

— Именно. Усилия...

Я подумал, что, вообще-то, мне сейчас надлежит включиться в поиски ирмурянина. На данный момент он является единственным ключом к пониманию происходящего, единственной возможностью установить второго преступника. Причем, вероятнее всего, этот второй — главарь, разработчик всей преступной операции. Ирмурянин для подобной роли мелковат. А вот второй...

Впрочем, что нам о нем известно? Да ничего. Значит, и какие-то предположения пока строить рановато. Лучше вместо этого заморить червячка и присоединиться к погоне.

— Я ухожу, — сказал я. — Надо быть в курсе событий.

— Скатертью дорога, — буркнул Мараск. — Если выяснится что-то новое, не забудь сообщить мне.

Его краб-кусака уже что-то нащелкивал на пульте головизора, и изображения внутри его куба сменялись с бешеной скоростью. Нет, кое у кого не жизнь, а малина. Сиди себе на месте, посматривай головизор, лопай отборное мясо и еще говори гадости тому, кто за всю эту роскошную жизнь пашет. Чем не житуха?

Я покачал головой и шагнул к двери.

Тотчас в моем кармане подала голос бормоталка.

Я выскочил из своей халупы, отчаянно работая ногами, пересек пустынную улицу и метнулся в ближайший переулок. В нем было темно, но он являлся самым коротким путем к закупочной конторе бульдиан, и поэтому он меня вполне устраивал, даже несмотря на опасность на кого-нибудь в темноте налететь.

Налететь... Не слишком ли много я сегодня бегаю? И нужно ли мне это в данный момент? Может, лучше было бы не спеша дойти до ближайшего ресторана и хорошенько поужинать? А бег... Ну все равно, кто-то из отряда помощников гиперинспектора прибудет к конторе бульдиан быстрее, кто-то из них находится гораздо ближе. Так имеет ли смысл куда-то торопиться?

И все-таки... А вдруг я успею раньше других, вдруг этого окажется достаточно, чтобы схватить ирмурянина?

Переулок закончился широкой улицей, и, увидев, как она залита огнями, а также какая на ней толчея, я понял, что моим надеждам не суждено сбыться. Впрочем, тем, с кем я соревнуюсь, придется столкнуться с теми же самыми трудностями. Поэтому поднимать лапки вверх еще рановато.

Преодолевая последние метры переулка, прежде чем оказаться на свету, я попытался прикинуть, каким образом мне удастся пересечь улицу. Всю ее центральную часть занимала не очень широкая, но густая колонна ряженых. Ждать, когда она пройдет, я не собирался. На это просто не было времени.

Значит, оставалась только одна реальная возможность. Проломиться, прорваться через нее. И сделать это нелегко. Прежде всего, надо наметить наиболее слабое звено, проскочить мимо не очень сильных и массивных мыслящих.

Такие — были. Выскочив на улицу, я увидел, что в толпе, буквально в нескольких шагах от меня, есть несколько мыслящих неизвестного мне вида. Впрочем, определению того, к какому виду они принадлежат, сильно мешали надетые на них карнавальные костюмы лунных клоунов. И все же, несмотря на дурацкие широкие штаны и лунные шляпы, было заметно, что эти мыслящие отличаются хлипким сложением.

Ну, сейчас мои умозаключения проверятся.

Подскочив к лунным клоунам, я выхватил кольт, пальнул для убедительности в воздух и прокричал:

— С дороги! Дайте пройти! В данный момент происходит ограбление!

Как бы не так. Звук выстрела был заглушён музыкой и грохотом каких-то очень уж красивых фейерверков, изрыгавших буквально море холодного, неопасного, разноцветного огня. А крик мой вызвал всего лишь веселый, мелодичный смех, топот ног и насмешливые возгласы.

Ну вот, так я и думал. Да кто посреди такого шествия поверит, что тип с серебряной звездой на груди и с допотопным «кольтом» в руке является настоящим представителем закона, а не наемным клоуном? Короче, старина Эд, мой предшественник, большой любитель старинных историй из земной жизни, настоявший на утверждении именно таких отличительных знаков для центурионов Бриллиантовой, подложил мне порядочную свинью.