— Держи! — раздался одинокий голос откуда-то сверху. — Вон они! Уйдут!

— Уже ушли! — ответил Гаврила. Он плечом выбил дверь в конюшню и вспрыгнул в седло. Лошади взяли с места, словно чуяли за спиной погоню.

— Как ты князю-то нужен, а? Хороший тесть у тебя будет. Ничего для тебя не жалеет — ни людей, ни времени… — прокричал он. Хазарин сделал вид, что не расслышал, а может быть и правда, голос богатыря затерялся в перестуке копыт. Разметая перед собой кур, они вихрем пронеслись до ближайших ворот. На их счастье дружинники перед ними не ждали их тут.

Всадники пронеслись мимо них, не дав им случая и возможности пустить стрелу вслед. В ожидании их беглецы то и дело оглядывались назад.

— Мост! — закричал Гаврила. — К мосту!

— Нам не туда…

— К мосту, — повторил Гаврила. — Там оторвемся!

Они продолжали нестись и проскакали почти половину расстояния до переправы, когда показалась погоня.

— Их только пятеро! — Крикнул Исин. — Отобьемся.

Избор пришпорил коня и, обгоняя хазарина, прокричал в ответ.

— Уймись! Тебе, может, там еще княжить придется… Зачем себе врагов заводить?

— Догонят ведь! — ответил Исин и тоже пришпорил коня.

— Ну, когда еще…

Мост приближался так быстро, словно и сам не стоял на месте, а, перебирая опорами, спешил им навстречу. Исин все оглядывался. Кони у преследователей оказались похуже и они потихоньку отставали.

— Уходим! — крикнул хазарин. Его никто не услышал. В этот момент копыта лошадей ударили по настилу моста. Шум воды, что журчала, обтекая опоры моста, обдал их прохладой. Сразу за мостом Гаврила остановился. Из-под копыт его коня в воздух взвилось облако пыли, и он развернулся лицом к преследователям.

— Достаньте луки.

— А то мы пятерых без луков не уложим?

— И семерых уложим, да только в другой раз. Нынче без крови обойдемся. Просто покажем, что готовы драться.

Настил моста из коротких бревен горбиком поднимался к небу, но на середине моста спускался к другому берегу. С другой стороны к ним приближались пять всадников. Из ворот, что еще виднелись выезжали новые всадники.

Луки в руках Избора и Исина остановили преследователей около самого моста. Голос Гаврилы перелетел с берега на берег, словно птица.

— Что нужно?

Они не полезли напролом, а оглянулись, выискивая помощь, и ответили.

— Князь вас к себе требует.

— Это я уже слышал, — пробормотал хазарин, глядя, как всадники из города подъезжают все ближе и ближе.

Гаврила, так же следивший за ними, отрицательно покачал головой.

— При всем уважении к князю не можем быть его гостями. У нас дело, нашим князем порученное. Вот когда сделаем, тогда может быть…

— Тогда обязательно! — подхватил Исин. — Я к невесте вернусь. Как дела закончу, так сразу!

Исин слушал хазарина, и не мог понять шутит тот, или говорит правду.

— Передайте князю поклон и скажите, как только дела закончим обязательно, и сами приедем, и зятя ему привезем, а сейчас не можем — уж больно дело серьезное…

Всадники из города, наконец, подоспели и также встали перед мостом. Теперь тут стояли все, кто приехал сегодня в корчму.

— Вы своему князю служите, а мы — своему… Посмотрим кто лучше служит. Вперед! — скомандовал кто-то самый отчаянный…

— Назад! — крикнул Гаврила, и все послушались его. На глазах преследователей мост вздыбился, в воздух взлетели бревна и через мгновение настила на нем не стало. С гулким плеском половинки бревен попадали в воду и течение, не прекращая журчать у мостовых опор, понесло бревна вниз. Напуганные кони рванули в стороны, и через мгновение на том берегу клубилось облако пыли, из которого выскакивали то люди, то лошади.

— Ну, кажется, никого не убил… — пробормотал Гаврила.

— Вряд ли они это оценят…

— Ничего. Исин ввернется — объяснит. Если захочет. Поехали отсюда.

Развернув коней, они помчались прочь от реки.

Степь, что быстро летела под копыта, взлетела ввысь небольшим холмом. Они выскочили на вершину, и не слезая с седел, смотрели на то, как по противоположному берегу мечутся люди и лошади.

— Вряд ли это их остановит… — сказал Исин, глядя на разрушенный Гаврилой мост. В его словах Избор уловил потаенную гордость. Будущий княжеский зять словно бы гордился такими справными воинами, что не испугались ни Гаврилы, ни их всех, а особенно его самого.

— Зато охладит, — отозвался Масленников. — Как ни крути, моста-то больше нет… Нырять придется… А этот берег выше… Пока еще переправятся… Лошадей заведут…

— Но ведь переправятся же…

— Да, — вынужден был согласиться Гаврила. Он посмотрел на берег сквозь трубку в кулаке. — Может быть, поубивать их?

Богатырь оглянулся на Исина, а тот, не заметив взгляда, покачал головой.

— Перетопи, — посоветовал практичный Избор. — Пока они из воды вылезли. Чистая смерть… Им хорошо, да и нам спокойнее.

Он говорил искренне и далек был от мысли вести себя так, что бы когда-нибудь Исину проще было бы посмотреть в глаза князю Голубеву. Кем бы ни были те люди в реке и на берегу добросовестными воинами или бесстрашными дураками, но они мешали им делать дело. Для воеводы привезти талисман в Киев было куда как важнее, нежели устроить личную жизнь хазарина, при всем нему, хазарину, его, воеводы, уважении.

— Жалко, — наконец сказал Гаврила. — Мне спокойней будет, если мы им хазарина отдадим. И нам лучше и ему приятнее.

— Ну, уж нет, — быстро откликнулся хазарин, еще помнивший Гавриловы пророчества о том, для чего он нужен князю и чем все это может кончится.

— Я до князя сам когда-нибудь доберусь. Это если охота будет.

Поняв, что у Гаврилы рука не поднимается перетопить хоть и не безобидных, но случайных вообще-то людей, Избор развернул коня и поскакал вперед. За ним следом, привязанная коротким ремнем скакала четвертая лошадь, что осталась им в наследство от странников. Выбора у них теперь не было — следовало уходить и как можно скорее.

Гаврила и Исин припустили вслед за ним, понимая, что сейчас их мягкосердечие, возможно, испортит им жизнь в самом ближайшем будущем. Исин все время оглядывался и в один из таких разов сказал.

— Переправились.

— Теперь их точно поубивать придется. Вот беда-то…

Избор не отозвался.

— Слышишь, Избор. Они переправились…

— Слышу, — отозвался воевода. — Не та беда, что с земли, не та, что с воды, а та беда, что с неба.

И Гаврила, и сотник тут же забыв о преследователях, начали озираться, отыскивая опасность в небе. Они шарили глазами по небу, пока хазарин впрямую не спросил.