— Почему ты не сказал об этом? — нахмурился Чон.

— Ты можешь посмотреть количество пропущенных звонков от меня.

С две секунды мы смотрели друг на друга, а потом Чон кивнул.

— Погоди, давай вернёмся к началу. Откуда ты увидел этот жест у Чапева? Нет, как ты вообще попал в такую ситуацию? Кстати, как твое имя? Настоящее имя?

Я многозначительно помолчал глядя на него. С этого и следовало начинать.

— Дай вспомнить, — кивнул я. — Ну например Пётр Игнатьевич зовёт меня вором, самозванцем и мошенником. Анна и Александра — братом или Егором. Сон вообще никак меня не звал, ах нет — при свидетелях он звал меня юный господин. Выбирай любое какое понравится из этих имён.

Чон смотрел на меня пару секунд, а потом сказал:

— Прошу прощения. Мы поступили слишком спесиво и опрометчиво. Следовало сразу поговорить с тобой на чистоту, а не вешать ярлык.

— Согласен, — кивнул я. — И хочу сказать то, что хотел сказать давно — Дичевский просто сволочь и карьерист, который затравил сына и сломал жизнь старшей дочери, а ты урод просто потому, что работаешь на него.

Чон невозмутимо посмотрел на меня и сказал:

— Ты имеешь все основания для того, чтобы быть в ярости, но тем не менее давай начнём с того, чего начали — как ты вообще оказался в застенках у той компании?

Я несколько раз выдохнул чтобы отогнать подступившую ярость.

— Просто подставили, — сказал я. — Перепутали с другим человеком у которого кончалась какая-то виза и закрыли в КПЗ. Потом какой-то человек с большим чином кажется Иван Фридрихович сказал что меня взяли по ошибке и выпустил. Тогда я… В общем меня встретил один человек понаговорил с три короба, пообещал помочь, врал очень убедительно — и про многомесячные очереди, и про всё остальное. Я отправился с ним устраиваться на работу лаборантом в какой-то институт, а оказался на разделочном столе с кляпом во рту. Там был запрещённый регенератор и человек которого я назвал Доктор Менгеле в медицинской маске. Он разделывал меня каждый день, а потом включал регенератор и уходил. Тогда появлялись двое его подручных, которые не прятали лиц — Юдин и Чапев. Два урода которые делали какие-то записи, мыли пол от крови, включали и выключали регенератор и меняли в нём катриджи. Они же и издевались надо мной, пока я был беспомощен. Тогда я хорошо запомнил их и их привычки. В особенности у Чапева, как он доставал сигарету из пачки… В общем потом я сбежал, а из-за моего сходства с Егором меня перепутала с ним Саша. Я был не в лучшем состоянии, а Егор был затворником, как я узнал после, и редко общался с сёстрами, поэтому я смог выдавать себя за него. Помогало то, что я был слаб и болен. А затем появился ты и Пётр Игнатьевич, и сказал, что знает о том, что я двойник, заставил работать на него, и сам подробно описал своего сына — и привычки, и характер, и биографию, и отношения с сёстрами. Это ты и сам знаешь.

— Погоди, — внимательно выслушав сказал Чон. — Я забыл, кто ты, чем занимался и всё остальное.

— А я этого и не говорил, — отрезал я.

Чон замолчал больше не провоцируя.

— Хорошо, как ты смог узнать адрес? — спросил он.

— Помнишь, как полиция ловила сбежавшего психа?

Чон кивнул.

— На самом деле это искали меня. Юдин и Чапев каждый день дежурили у здания полиции, чтобы поймать меня если я туда сунусь. Так вот, за Юдиным проследил дворник Иваныч и его знакомы кондуктор. Я ездил на его квартиру и нашёл там полную банку ногтей со следами крови. После этого туда приехал Сон и всё обшарил, и сказал, что займутся и Чапевым. У Чапева уже всё обыскали, но я решил сходить туда сам, Сон согласился на это… В общем я нашёл у Чапева поздравительную открытку из социальной службы, и в ней был адрес, видно её прислали после того, как Сон или кто там сделали обыск.

— Так, — кивнул Чон. — Ты сказал об этом Сону?

— Нет, — покачал головой я. — Он приехал и заявил, что меня вызывают на дуэль на военном полигоне за городом и будут убивать, и что я должен успеть подготовиться за половину суток, а после начались тренировки и я просто об этом забыл. Я вспомнил об этом только тогда, когда узнал, что Анну похитили и опознал Чапева на фотографиях.

— Хм, — задумался Чон. — А ты сможешь опознать этого человека?

— Конечно, — кивнул я. — Я нашёл его имя и фамилию и портрет.

— Давай-ка сейчас съездим к нему, — кивнул Чон поднимаясь с кресла.

В этот момент в зал вошла Александра, которая выглядела торжествующей.

— Егор! — повернулась она ко мне. — Возьми трубку, отец хочет с тобой поговорить.

— Позволь мне на секунду, — посмотрел на меня Чон.

Я кивнул.

Кореец взял трубку и стал что-то говорить на своём языке. То ли отчитывался перед своим работодателем, то ли подсказывал как со мной лучше общаться. Скорее всего выполнял сразу обе вещи. По крайней мере искусство дипломатии у него было выше у чем у того же Берг-Дичевского, хотя возможно, что и нет — тот ведь был конгрессменом или как это называется, а значит имел опыт в общении с самыми разными людьми и должен был знать толк в дипломатии.

Сказав что-то напоследок Чон передал трубку мне.

— Ну здравствуй хм… Егор. — кашлянул в трубку Берг-Дичевский. — Хочу поблагодарить тебя за спасение Анны.

— Да ладно? — не удержался от сарказма я. — Наверное сегодня снег пойдёт. Я думал, с чего это мне всю ночь черти снились, а это оказывается любимый отец решил позвонить! Где же те эпитеты, которые я слышал о себе при наших встречах? Мне приятно, что слушаете хотя бы Чона.

— Кхм… Егор… — кашлянула трубка, а я явственно представил, как сейчас Берг-Дичевский беззвучно материться после моей тирады. — Признаю, я был слишком поспешен в своих суждениях и мне действительно следовало поговорить с тобой начистоту. Да, я наговорил лишнего. Прости.

— Полагаю ты знаешь, где я видел твои извинения, — сказал я не сдерживая раздражения. — Конкретно моё мнение — извинись перед Анной, причём так, чтобы она поверила.

В трубке возникло молчание. Наверняка сейчас Берг-Дичевский думал как поступить — наорать на меня за то, что вмешиваюсь в его семейные проблемы и рассказываю, как ему поступить с дочерью, поставить на место, или решить всё нейтрально.

— Я так и поступлю, — наконец сказал он. — У тебя ещё будет время излить на меня свой гнев и высказать всё, что ты обо мне думаешь. Сейчас меня интересует то, что Саша говорит о каком-то приёме и о какой-то твоей книге. Что она имеет ввиду?

— Дорогой мой отец, вы просто не представляете, сколько яда во мне накопилось при общении с самыми интересными людьми, и в общем я решил выплеснуть его из себя и написал сатирическую повесть про халявную силу, дармовое богатство, бесконечную жадность помноженную на хроническую лень, — я окончательно перестал себя сдерживать и яд так и сочился из меня, а что, я тоже человек, так же как и все люди негодую, страдаю.