Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, что дальше? О-па, бунт ткачей в Голландии, причем всех? Потрясающе. Вот где поле непаханое. И этот бунт вполне подойдет, чтобы Ушаков и его выкормыши слегка потренировались за рубежом нашей необъятной работать. Ну а что, им можно постоянно нашу оппозицию во все времена поддерживать, а мы чем хуже? Вот и начнем понемногу, с голландских ткачей. Пускай наши агенты разузнают потихоньку, чего товарищам не хватает и можем ли мы им посильную помощь в их нелегкой борьбе с нечеловеческими условиями существования оказать. Я даже руки потер от предвкушения и тут же принялся набрасывать указания Андрею Ивановичу. Бунт ткачей страны, поставляющей Англии ту же продукцию, что и мы, должен заставить бритов пошевелиться в принятии решений, которые весьма для нас важны.
Так, а вот это не слишком хорошо. Англия хочет замириться с Испанией, закончить их вялотекущую войну, и Георг Второй уже послал послов для обсуждения с испанцами этого вопроса. Дьявол, вот на этот уровень нам пока замахиваться рановато. Ладно, пока на ткачах потренируемся.
Больше ничего интересного в донесении не было. Запечатав письмо, я крикнул Репнина и отдал ему, с наказом передать Ушакову лично в руки.
Когда адъютант ушел, я глянул в окно. Ого, уже смеркается. Я, кажется, ужин пропустил. Но есть не хочется, а хочется поговорить с Катериной.
Выйдя в коридор, я столкнулся с Михайловым. Вид его фонарей впечатлял, как и решительный взгляд. Вообще, лично я в том, что меня плохо охраняли и потеряли на охоте, ничего криминального не видел. Насколько я помню, еще дед где-то болтался без надзора, вообще по заграницам, да улепетывал на лошади, пугая девок своим исподним, во время стрелецкого бунта, так что это всего лишь общепринятая практика в Российском государстве, с которой я и хочу покончить, создав особый полк.
– Государь, – по его знаку ко мне выдвинулись двое будущих гвардейцев. Но вот прямо сейчас мне его опека была не слишком нужна.
– Оставь, Кузьма Алексеевич. Я всего лишь пройтись решил, ноги размять.
– Так они не помешают тебе, государь, – упрямо проговорил Михайлов. – Им тоже прогуляться не помешает, ноги размять.
Тьфу, вот заставь дурака Богу молиться, как говорится.
– Ой, похоже, мне в уборную нужно, что-то живот прихватило. Отменяется прогулка, – и я юркнул в свою спальню. Гвардейцы, я их буду так называть, чтобы не ошибаться, ото шли на свои места, а Михайлов снова устроился на диванчике в гостиной, объединяющей мои апартаменты. – Митька, – позвал я шепотом своего личного слугу.
– Чего изволишь, государь.
Я наклонил голову, задумчиво глядя на Митьку, который отложил в сторону какую-то книгу и подошел ко мне.
– Что читаешь? – мне было не просто любопытно. Меня практически разрывало от любопытства.
– «Рассуждения о методе», – ответил Митька, а я с трудом подобрал брякнувшуюся на пол челюсть.
– И все понимаешь, что пытается месье Декарт донести до наших скорбных умишек?
– Ну да, там все понятно и дюже интересно, – кивнул Митька.
Я решил пока абстрагироваться от этой картины и, подойдя к нему ближе, прошептал:
– Мне надо незаметно выйти, а потом вернуться. Помоги через окно спуститься.
Митька поджал губы, и я по его глазам прочитал, что он думает об этой авантюре, но мне было жизненно важно встретиться с Катериной Долгорукой именно тайно, чтобы никто не узнал об этой встрече. Я насупился, и Митька, еще больше поджав губы, пошел делать веревку из простыней.
Спуск был довольно простым. На внешней стене дворца было множество выступов, за которые легко можно было ухватиться руками и встать ногами. Небольшое неудобство доставляла лишь раненая рука, если бы не она, то мне бы даже веревка не понадобилась.
Довольно быстро достигнув земли, я начал пробираться к той половине дворца, которую занимали сами Долгорукие. Оставалось вычислить окно комнаты Катерины. Я приготовился ждать столько, сколько потребуется, чтобы получить хоть какой-то знак. Но тут в который раз за этот день получил потрясение, когда одно из окошек открылось и из него вылетела точно такая же веревка из связанных вместе простыней, по какой я буквально только что спускался. Вниз на землю полетел плотно связанный узел с вещами, а вслед за ним из окошка вылезла женская фигурка и принялась куда осторожнее, а главное, медленнее меня спускаться вниз. Похоже, кто-то собрался драпать. Дождавшись, когда ей до земли останется совсем немного, я вышел из своего убежища в кустах и подхватил спрыгнувшую на землю девушку. Она начала отчаянно сопротивляться и вырываться, но я закрыл ей рот ладонью и прошептал в ухо:
– Можно узнать, куда это собралась будущая императорская невеста?
Катерина обмякла в моих руках и смотрела испуганным зайцем, задрав голову, потому что была намного ниже меня. Пожалуй, это идеальный момент, чтобы наконец поговорить по-взрослому.
– Алексей Григорьевич, собирай совет, хочу слово там свое императорское сказывать, – выдав этот спич, я сразу же развернулся и вышел из комнаты, оставив Долгорукова переваривать новость. Он примерно знал, о чем я хочу сообщить совету, но полностью уверен не был и заметно нервничал.
Я же прошел в свои апартаменты и начал раскладывать по полочкам разговор с Катериной Долгорукой, произошедший этой ночью.
Разговаривали мы… на сеновале. И это было бы смешно, если бы не обстоятельства. Нам нужно было многое обсудить, а там хотя бы было тепло, да и ушей свободных не должно было быть слишком уж много.
– Почему ты всегда один, государь? – Катерина сидела на сене, обхватив колени руками и притянув ноги к груди. – Сколько я тебя видела, ты приходил на ассамблеи один, уходил один. Из стана охотничьего столько раз срывался. Разве ж так можно?
– Так нет у меня денщика, чтобы везде сопровождал. Камергеров Ванька еще два годка назад менять начал, едва ли ни каждую неделю, я даже запомнить их не мог, пока вовсе не прогнал, а рынд верных еще дед мой отменил. – А ведь действительно, личной охраной каждый царь, до Екатерины Второй, чьим портретиком я недавно послушно восхищался, занимался самостоятельно. Кто-то рынд даже из спальни не отпускал, групповухи они там устраивали, что ли, кто-то денщиками обзаводился, ну а кто-то, как я, без личной охраны до последних месяцев как-то обходился. Внешнюю гвардейцы осуществляли, и на этом считалось, что все в порядке, периметр безопасен от всех, ну, кроме самих гвардейцев. – Где тебя твой граф ждать должен был?
– У кромки леса, – Катерина покосилась на меня.
– И что дальше? – Я наклонил голову и посмотрел на нее. – Ты что, не понимаешь, что отец схватил бы тебя и вернул домой, а то и в монастырь прямым ходом. А графенка твоего убили бы, все мороки меньше.
– Вот так просто убили бы секретаря австрийского посольства? – Катерина глядела недоверчиво.
– Пф, мы где живем? В лес бы тело закинули, а волк или медведь все спишут. Еще бы искать помогали.