Мелисанда была в отчаянии, Тристан – мрачен. Фрэнк, когда его ввели в курс дела, принялся с любопытством расспрашивать Эржебет, та старательно показывала, как ей это все надоело.

– Означает ли это, что существует параллельная вселенная, в которой нашего дома нет? – спросил Фрэнк.

– Не знаю, параллельная ли, я ее никогда не мерила, – буркнула Эржебет. – Но безусловно что-то такое. На вашем месте я бы не пыталась вернуться в тот мир.

– Тогда зачем вы меня туда вообще отправили? – сердито вопросила Мел. Она сидела ближе всех к камину и отогревала над огнем руки, все еще замерзшие после ОДЕКа. Пестрая кошка терлась о нее, прося почесать себя за ушком, но Мел как будто не замечала.

– Ты что, считаешь, я управляю вселенной? – сердито ответила Эржебет. – Будь это так, я с самого начала не позволила бы магии зачахнуть. Нет никакой уверенности. И никогда не бывает.

– Как нам избавиться от фабрики? Какие у вас есть варианты? – спросил Тристан.

Эржебет сказала:

– Избавиться от нее нельзя. Только рассоздать.

Дальше она объяснила, что обычный метод решения таких проблем – отправиться еще дальше в прошлое и устранить помеху, чуть-чуть (и многократно) меняя что-то перед нежелательным событием, дабы оно не произошло. При этих словах все в комнате сникли.

– А нельзя ли снова отправиться в тысяча шестьсот сороковой и повторить попытку? – спросила я. – Фабрика кленового сиропа была только в одной реальности, есть множество других, где она не существует. Может быть, удастся продолжить в другой Нити, где фабрики нет – так сказать, обойти затруднение.

– Попытаться можно, но очевидно, все склоняется к фабрике. Так что советую заняться ей.

Эржебет демонстративно зевнула, давая понять, насколько скучны подобные разговоры.

– Почему? – спросил Фрэнк, который, как обычно, злился на нее меньше всех. – Почему все склоняется к фабрике?

– Да, каков механизм? – подхватил Тристан, чуть не перебив Фрэнка.

– Нет никакого механизма, – фыркнула Эржебет. – Это магия. Магия не разговаривает вашим языком, мистер Военный Физик. Сколько бы вы ее ни изучали, что-нибудь все равно да ускользнет. Я дала вам самый дельный совет для нынешнего положения вещей.

Тристан (с преувеличенным спокойствием):

– Вы хотите сказать, нам надо попасть туда до постройки фабрики и сделать так, чтобы ее не построили.

– Несколько раз.

Тристан тихонько выругался.

– Вот поэтому-то путешествия во времени никогда не считались дельным применением магии: слишком много усилий ради непредсказуемого результата, – менторским тоном добавила Эржебет. – Я знала, как невероятно трудно на что-либо повлиять.

– Так почему вы этого не сказали, когда я излагал Фринку мой план?

– Проще было согласиться, чтобы меня взяли на жалованье. Это хоть какая-то возможность отправиться в Венгрию и плюнуть на могилы моих врагов. К тому же не все мои враги в Венгрии, – мрачно добавила она и покосилась на Мел, которая смотрела на свои руки над огнем и ничего не заметила.

Я попросила Эржебет помочь мне с чаем и, когда мы оказались вдвоем на кухне, задала вопрос: отчего она так посмотрела на Мел?

Эржебет забросила черную гриву за плечо.

– Я жива лишь из-за Мелисанды.

Она была настолько прекрасна, настолько естественна в своем молодом теле, что я должна была себе напоминать, сколько лет ей на самом деле.

– Разве ж это плохо?

– Мне никакой пользы от того, что я столько живу. Теперь со мной обходятся как с дрессированной собачкой Тристана Лионса. Его Активом. Если бы я умерла в положенный природой срок, то покоилась бы с миром. Это… – она указала в окно на мой перекопанный участок, – совсем не то возрождение магии, какое я воображала. И ради этого я претерпела полтора столетия немыслимой тоски и одиночества.

Я не могла винить Эржебет за ее обиду и не знала, что ответить.

– Посему, – продолжала она, указывая на свое облегающее платье и высокие каблуки, – теперь я собираюсь повеселиться, чтобы наверстать все те годы. И тем не менее, – она вновь помрачнела, – я лишь пытаюсь найти хорошие стороны в неприятном положении. И в этом положении я оказалась из-за Мелисанды Стоукс.

– Я уверена, она в любом случае не желала вам зла, – быстро вставила я.

– Как и первый фотограф, – бросила Эржебет и пошла в комнату.

Я искренне ей сочувствую, но сомневаюсь, что на нее можно полагаться. И это очень тревожит, поскольку из всех участников она – единственная незаменимая.