Судья кивнул.

— Итак, вы утверждаете, что Боркинс виновен?

— Так же, как и главарь этой банды, — ответил инспектор Клик. — Это Боркинс в припадке злонамеренного гнева придумал, как подставить своего хозяина, сэра Найджела, под обвинение в убийстве Дакра Уинна. Вы видели револьвер — главную улику обвинения в этой ужасной трагедии? — Инспектор вытащил из кармана маленький револьвер и протянул его судье. — Точно такой же, как тот, что принадлежит сэру Мерритону, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, без волнения. — Тот же самый колониальный французский товар. То же клеймо, как вы видите. Этот револьвер, между прочим, принадлежит мисс Брелнер.

— Мисс Брелнер?

Очередная волна ропота прокатилась по залу суда. В тишине, которая воцарилась затем, было бы слышно даже, как упала на пол булавка.

— Совершенно верно. Она сообщит вам, что всегда хранила его в ящике, в своем секретере, запертым вместе с ценными бумагами. Но она месяцами не проверяла, лежит ли он на месте. Отперла ящик, только когда обвинили сэра Найджела. Зная, что у ее жениха точно такой же револьвер, она достала его и осмотрела от нечего делать, если в данном случае можно использовать такое выражение. Одной пули не хватало. Этого оказалось достаточно, чтобы возбудить ее любопытство. Я подверг сомнению историю с псом и попросил ее револьвер, чтобы показать коронеру, который после рассказа Антуанетты Брелнер отдал ей оружие. Но потом девушка призналась, что так и не смогла вспомнить, чтобы ее дядя говорил о том, что пристрелил пса именно из этого револьвера. Маленькая деталь, но очень важная.

— И вы говорите, что все это подстроил Боркинс, чтобы во всем обвинили сэра Найджела Мерритона, так, господин Клик? — поинтересовался судья.

— Я говорю, что господин Дакр Уинн был убит из точно такого же револьвера, как тот, что вы держите в руке, ваша светлость. А то, почему Боркинс так ненавидел своего хозяина, — отдельная долгая история, и сейчас, на мой взгляд, не время обсуждать то, как дворецкий подслушивал у дверей и как у него родился план. Достаточно сказать, что он присутствовал при ссоре хозяина и господина Уинна. Поэтому, когда объявили, что гость, сильно выпив, отправился на болота, у Боркинса появился план мести. Он знал о том, что у его хозяина есть револьвер, о том, что тот ночью, ложась спать, прятал его под подушкой. Здесь-то Боркинса и «осенило». Тем более что он знал о револьвере госпожи Брелнер. Видимо, именно поэтому дворецкий использовал особое оружие, а не обычный револьвер одного из охранников Брелнера, которые, без сомнения, пристрелили бедного Коллинза. Так что рекомендую задержать его сразу после слушания. В итоге, как я предполагаю, наш дворецкий, как только Уинн ушел, бегом бросился к потайному ходу в кладовке на кухне — это помещение считалось сырым, им редко пользовались другие слуги, — и вскоре был в Витсбери Холле. Так или иначе он должен был заикнуться о личной мести, и ему пошли навстречу. Все остальное и так понятно. Когда же господин Уинн встретил Боркинса на Болотах, то, видимо, узнал дворецкого и поэтому подпустил его к себе, что позволило негодяю попасть точно в висок несчастному. Так бедный Дакр встретил свою смерть от револьвера, который, по всеобщему мнению, в это время лежал в секретере Антуанетты Брелнер в ее спальне в Витсбери Холле. Место, где они изначально зарыли тела Уинна и Коллинза, мы так и не нашли, но это всего лишь дело времени. Уверен, что их принесли на то место, где мы — я и суперинтендант Нэком — их обнаружили, незадолго до того, как вышли из особняка Мерритонов, чтобы обследовать болота. Думаю, экспертиза подтвердит, что пуля, убившая господина Дакра Уинна, выпущена из револьвера Антуанетты Брелнер. Это была всего лишь часть заговора против сэра Найджела Мерритона. И заговор был устроен столь хитроумно, что на предварительном слушанье сэр Мерритон был обвинен и попал на скамью подсудимых.

Неожиданно инспектор Клик повернулся к бледному Боркинсу, который стоял, согнувшись, прикусив нижнюю губу и нервно сжимая руки, в то время как детектив рассказывал всю эту историю. Сейчас же инспектор Клик словно застал его врасплох — Боркинс вздрогнул всем телом, поднял голову и встретился взглядом с инспектором. Рот его открылся, словно он хотел что-то сказать, но не говорил, так как не мог совладать с собой.

Судья поднял руку.

— Это и в самом деле так? — спросил он, ожидая ответ.

Лицо Боркинса пошло отвратительными пурпурно-красными пятнами. В какой-то миг стало казаться, что еще чуть-чуть, и его хватит удар.

— Да! И я проклинаю вас всех! Да! — ответил он голосом, который, как казалось, источал яд. — Я все так и сделал! Хотя один Бог знает, как этот лис все вынюхал… Но игра закончена, и больше мне, кроме проклятий, сказать вам нечего!

— Однако вам следует помнить, что истина всегда восторжествует, — ответил ему Клик с довольной улыбкой. — Теперь же могу сознаться, ваша светлость, что один пункт моего доказательства был довольно шатким. Однако теперь Боркинс согласился, что моя версия случившегося совершенно верна. Но я должен сказать об этом слабом месте, — и снова на лице детектива заиграла все та же ехидная улыбка. — Так что я закончу рассказ, а потом передам дело в надежные руки нашего правосудия. Знаете ли, я не слишком доверяю экспертизе револьвера. Оружие, принадлежавшее мисс Антуанетте Брелнер, очень хорошо вычищено и смазано, и невозможно установить, использовали его или нет. Человек, который этим занимался, отлично знал свое дело. Однако это в свою очередь вызвало у меня дополнительные подозрения. Никто не станет так полировать револьвер после убийства собаки, к тому же никто не вложит потом в барабан отработанную гильзу. Так что история о собаке выглядела для меня ложью. Остальное легко восстановить, зная отношения между Боркинсом и сэром Найджелом Мерритоном. Так что сложить два и два оказалось несложно. Теперь же Боркинс подтвердил, что мой расчет оказался верным. Но если говорить честно, шансы откреститься если не от контрабанды золота, то от причастности к убийствам у него были. И то, что сэр Найджел Мерритон, выпив, выстрелил в огни, — чистая случайность. Благодаря этому господин Боркинс состряпал целый заговор против хозяина «Башен». В противном случае кто знает, чем закончилось бы дело. Украл бы господин Боркинс револьвер хозяина? Сомневаюсь. Револьвер сэра Найджела не был пристрелян, и использовать его в такой обстановке затруднительно. Удача улыбнулась ему в тот час — ну а теперь изменила. Его собственное поведение способствовало самоуничтожению. Если бы он не давал выход эмоциям — в частности ненависти, которую он так лелеял в своем сердце, — кто скажет, сколько лет эти убийства и ограбления банков так и оставались бы нераскрытыми?.. Вот, в общем-то, и все, ваша светлость и уважаемое жюри присяжных. Правосудие едва не раздавило невинного, но теперь все дело в ваших опытных руках. — Выдержав паузу, инспектор Клик поинтересовался: — Что я еще могу сообщить суду?

В зале воцарилась мертвая тишина, а потом ее нарушил странный звук — и тут стало ясно, что это рыдания. Плакала Антуанетта Брелнер. Найджел встал со скамьи подсудимых и потянулся в ее сторону. И она шагнула навстречу, но остановилась у деревянного барьера, отделявшего скамью подсудимых от основного зала.