Вот идиот, двух слов связать не можешь!

И тем не менее я остался, прислонившись к дверному косяку, словно только что родившийся телок в ожидании материнского вымени.

А куда было деваться?

Дома – засада, к Баранкину – на другой конец города, Палыч – в командировке… Все. Не густо.

Конечно, можно и в дежурке переспать.

Но запахи крепкого мужского пота, прелого табака дешевых сигарет и сапожного крема от электрической сапожной щетки, стоявшей в углу за занавеской, были в состоянии отбить не только сон, но и обоняние.

– Ведерников. Сергей…

– Сергей… Не припоминаю.

Вот блин горелый!

Тебе-то, холостой, какая разница?! Мужик пришел, до потолка прыгать от радости нужно и на стол побыстрее накрывать, а она…

Тьху, что я несу?!

Я беспомощно посмотрел на плафон над дверью – известное дело, лампочку умыкнули. И теперь в дверной глазок видна разве что моя расплывчатая черная тень.

– Как же, ведь мы сегодня с вами – пардон, вчера! – того… ну, в общем, шашлыки на природе…

– Сережа?!

– Ну да…

– Господи… как же это я сразу…

Дверь звякнула, как мне показалось, всеми тремя замками одновременно, и на пороге появилась сияющая Жанна в ярком махровом халатике. – Сережа… Ну и чудеса… Заходи! Она вцепилась мне в рукав и затащила в квартиру едва не насильно. – Чудеса…

Глаза Жанны излучали неземное сияние.

Квартира у нее была однокомнатная, но просторная. А если учесть еще и здоровенную лоджию, то и вовсе шикарная. – Мне, право, неудобно…

Я изобразил стеснительного пай-мальчика, который нечаянно забрел на званый ужин, не имея приглашения.

– Брось! – рассмеялась Жанна. – Не стесняйся, я одна. Ты голоден?

– М-м-м…

– Понятно. Как зверь. Что-нибудь выпьешь?

– В общем, если, конечно, не очень поздно… – Значит, водку, – решительно констатировала Жанна.

И направилась на кухню.

– Душ примешь? – спросила она на ходу. – Полотенца все свежие, вечером поменяла.

Крыть было нечем да и незачем. И я с наслаждением залез под кипяток – как всегда в ночное время в летнюю пору мудрецы из горводоканала отключали питьевую воду, чтобы злостные частники не могли поливать свои крохотные огородики, тем самым нанося огромный урон казне и обществу.

То, что эта самая вода свободно и непрестанно изливалась из многочисленных прохудившихся труб практически в каждом районе города и никто из так рьяно бдящих государственные интересы чиновников даже пальцем не шевелил, чтобы их отремонтировать, было не в счет.

Ну, а я в конечном итоге плевал на чрезмерную температуру жалящих водных струй. Мне до зуда в конечностях хотелось побыстрее сбросить то огромное напряжение, которое не покидало меня от самого моего дома…

– Как ты узнал мой адрес? – полюбопытствовала Жанна, с удовольствием наблюдая, как я расправляюсь с отбивной.

– Профессия такая.

– Лгунишка… – рассмеялась она. – Ладно, замнем для ясности.

– Ты извини, что я в такой поздний час… и вообще…

– Ну, я-то как раз не спала, так как имела неосторожность прикорнуть после пикника. А во-вторых, я не думаю, что ты проехал полгорода с единственной целью лишить меня девственности и именно в три часа ночи. – А вдруг? Водка уже начала оказывать на меня свое разлагающее воздействие. – Тебе не страшно? – Хо-хо, напугал… Она лукаво улыбнулась. И продолжила:

– Между прочим, я ведь тоже сейчас сотрудник милиции и оружием умею пользоваться не хуже некоторых великих сыщиков.

– Вам что, начали выдавать пистолеты?

– Как бы не так. У нас оружие продается на рынке кому угодно, будто картошка, а человеку нашей профессии для личной защиты по закону полагается только дубинка.

– У тебя незарегистрированный ствол?

– Будешь изымать? – жизнерадостно хихикнула Жанна.

– Если не начнешь сопротивляться.

– А если начну?

– Тогда я пас. Мне как-то не светит завтра – ах, черт возьми, уже сегодня! – появиться на работе с расцарапанной физиономией.

– Трус в карты не играет.

– Но и не кукарекает из-под карточного стола.

– Ладно, сдаюсь. Если честно, у меня только газовый пистолет. Так, пугач…

– Хочешь настоящий?

– А что, подаришь на день рождения?

– Посмотрю на твое поведение.

– Сереженька, вот увидишь, я буду сама прелесть… – томно заворковала Жанна, с трудом сдерживая смех. – Квартирка у тебя клевая, – решил я переменить тему разговора.

Мне как-то не очень улыбалось корчить из себя в полчетвертого ночи Иванушку-дурачка, заговаривая Жанне зубы.

– Старики раскошелились. Между прочим, я у них единственная дочь. Так что богатое приданое мне обеспечено.

– Намекаешь?

– Ну, а чем тебя еще можно пронять?

– Единственным – если постелешь мне вон на том диване. Домой возвращаться уже нет смысла, а спать хочу, как разбуженный среди зимы сурок. – Определенно у тебя что-то случилось… Теперь Жанна смотрела на меня серьезно и с тревогой, как это ни странно.

– Можно сказать, что так.

– Семейные неурядицы?

– Я ведь уже говорил, что не женат.

– Я могу тебе помочь?

– Да. Постелив простыню и пожелав спокойной ночи.

– Я серьезно.

– Наверное… сможешь. Но об этом потом…

Я уснул мгновенно, едва голова коснулась подушки.

Вместо обычных сновидений, на этот раз я видел только мрак, в котором клубилось нечто бесформенное, тоже черное и тяжелое, будто плотно набитое градом чрево огромной тучи, готовой в любой момент обрушить ледяную картечь на мою беззащитную го-лову.

За то время, что прошло с первой и одновременно последней нашей встречи, шеф Волкодава сильно сдал.

Он был все так же хищно насторожен, собран и, наверное, по-прежнему жесток.

Но углубившиеся морщины, нездоровый цвет лица и почти белая голова яснее ясного указывали на то, что прожитый год принес ему лишь новые заботы и переживания. Хотя у чистой воды прагматиков, к которым принадлежал и полковник, душевные муки не в чести.

Их заменяет маета совсем иного рода…

До штаб-квартиры спецназовцев, которыми, похоже, командовал Волкодав, мы добирались вертолетом.

Я и Сидор сидели с завязанными глазами. У нас даже отобрали часы, чтобы нельзя было определить время полета, а значит, при определенных навыках, и место расположения неприметной турбазы в лесном массиве над крутым обрывистым берегом реки.