– Осмотрюсь. Найду тебя позже. – Кроуфорд отправился вдоль забора, не ожидая моего одобрения.

Шел он чуть суетливо, и я подозревал, что в сумке у него не только револьвер, но и щепотка серого порошка. Не так много, чтобы отправиться в мир грез, но достаточно для того, чтобы слегка расслабиться. За Юэна я не беспокоился. Вот уж кто способен справиться с любыми неприятностями, так это он. И не только с помощью молитв.

Три серых приземистых одноэтажных здания, соединенных между собой короткими переходами. Несколько хозяйственных построек, сейчас взятых в осаду лужами (подойти к сараям можно было, лишь форсировав водную преграду). И большая оранжерея, состоящая из множества стекол, с куполом и системой труб, подающих воду.

Она не запиралась, и, оказавшись внутри, я испытал разочарование. Если здесь что-то и росло, то очень давно. Никаких растений, даже самого завалящего цветочного горшка, коих на балконах Риерты больше, чем голубей на площади Дукса. Все свободное пространство занимали приваренные под углом к стене странные баки вкуса нарциссов.

Желтые.

Они напоминали саркофаги, которые частенько достают из земли алавиты, с той лишь разницей, что эти усыпальницы создала фабрика, а не древние люди. К каждой емкости подходили ребристые трубки из тусклого металла и плоские кабели, обмотанные изоляцией вкуса скумбрии.

Тяжелые ручки, удерживающие замки, блокирующие люк. Скобы малинового цвета, залитые свинцовыми пломбами так, что даже при желании открыть бак без долгой возни и подготовки не получится. У меня точно нет никакого желания играть с огнем рядом с вещами, которые связаны с моторией.

На каждой емкости крупным шрифтом было написано: «Собственность компании «Мотория Риерты». Для уж совсем полных дебилов на боках нарисовали треугольник и кольцо из разнолучевых звезд – символа мотории. В ящики с подобным знаком не лезут даже самые отчаянные преступники, если только они не хотят подхватить заразу и оказаться в кварталах Старой Академии.

Все баки пронумерованы. Я прошелся вдоль рядов, насчитав двадцать две штуки. Провел по шершавому борту одного из них, не удержался, стукнул костяшками пальцев и услышал в ответ гулкий звук пустоты.

В дальнем конце постройки находился неглубокий квадратный бассейн, выложенный гладкой керамической плиткой. Воды в нем не было, на дне и стенах выступил налет вкуса… бледно-голубого цвета. Еще одна странность этого места – собранные из слюды щиты, повернутые в сторону оплетенной проволокой катушки размером с корову, висящей под потолком на стальных крюках.

Когда солнечно, слюда должна была сиять, точно зеркало, но сейчас ее кристаллы казались тусклыми и мертвыми. Место вообще напоминало заброшенное кладбище, но не людей, а машин.

Я оставил их в покое, направившись к зданиям. Запертая дверь меня не остановила. Подобрав камень, я разбил стекло. Вряд ли Хенстридж будет на меня в обиде за мелкое вредительство.

Собственно говоря, мог бы и не бить. Я просто поленился искать другой вход, а он, как выяснилось, был. Я наткнулся на него, уже когда оказался внутри и прошел почти все крыло. Некто, не желая скромничать, взял и вынес дверь вместе с петлями, что, признаюсь честно, требовало недюжинной силы.

Тут уже побывали до меня. Все в полном беспорядке, ящики и шкафы выпотрошены, вещи и инструменты валялись где придется.

Возможно, в отсутствие хозяев и охраны сюда заглянул кто-то из заезжих рыбаков, но я подумал, что здесь порезвилась Сайл – она что-то искала, подозревала, будто это у меня. Могла и наведаться в лабораторию Хенстриджа.

Так что меня занимал вопрос – повезло ли искирке?

Вокруг меня были залы со странными приборами и незнакомыми мне станками. Таблицы минералов на стенах, меловые доски, исписанные формулами, целые стопки бумаг и научных книг. В одном из помещений, с перевернутым глобусом, я «залип», уставившись на стеклянные трубки, похожие на трубы органа.

Они рядами стояли от пола до потолка, и в них, мягко мерцая, плавали туда-сюда, точно медузы, сгустки солнечного света. Завораживающее и в то же время усыпляющее действо. Словно я находился в глубине океана, наблюдая со стороны за целой Вселенной.

Эти штуки двигались без всякой энергии – к трубам не были подключены электрические провода или моторические элементы. Мне даже захотелось разбить одну из стекляшек и сунуть кусок солнца себе в карман, но, к сожалению, я ребенок и идиот только на словах. Чаще всего во мне бодрствует рациональный практик, а он говорит, что солнце прожжет дыру в моем плаще. Ученые – ребята непредсказуемые, а уж их изобретения и подавно.

Краем глаза я заметил движение за окном, обернулся, но мимолетная тень уже пропала. Я хмуро подумал, что меня настигло довольно странное ощущение – до предвестников было далеко и, возможно, мне просто почудилось.

Я продолжил свое исследование.

Комната за комнатой, зал за залом. Это только в романах скучающий аристократ распутывает убийство за один вечер, чтобы наутро сказать глупому инспектору:

– Арестуйте дворецкого, сэр!

Я никогда не занимался ничем подобным. Конечно, знал ребят из Грейвплейса, которые специализировались на поисках тех, кто превращал живых в мертвых, но и у них не все и не всегда получалось. Когда я стал искать пропавших людей, то использовал не только свои инстинкты и интуицию, но и связи. Я знал Хервингемм и тех акул, что плавали во мраке. А если не их, то тех, кто видел тени в воде. И еще у меня в руках были ниточки. Хотя бы одна. Хоть что-то, за что я мог зацепиться и пойти по ней, осторожно сматывая в клубок, пока не достигну пещеры, в которой скрывается чудовище.

В этом же деле я оказался в полной пустоте. Не собирался им заниматься до тех пор, пока мой наниматель не отправился к праотцам, и не получил никаких деталей. Просто хотел опередить Сайл, но, если уж быть совсем откровенным, несся через густой лес с завязанными глазами, без всякого представления о направлении. Черт побери! Я даже не предполагал, на что похож похищенный прибор. Большой он или маленький.

И спросить тоже не у кого. Все, что я узнал в Академии: богатый ученый с множеством причуд, живущий обособленно и практически не общающийся ни с кем после ссоры с влиятельным Брайсом.

Очередная дверь также была распахнута, замок выбит. В комнате никакой мебели, все поверхности – сплошной бетон. В стену напротив входа вбиты стальные крепежи, на которых держались толстые цепи с кандалами. Смердело внутри так, словно здесь годами держали обгадившегося медведя.

– Вот черт! – Я даже отшатнулся назад, казалось, мерзкий запах въелся в каждый квадратный дюйм.

Не думаю, что старикан был любителем животных и хотел в своей лаборатории устроить зверинец. Мысли в голову приходили не слишком приятные. Человек? Контаги? Что-то еще?

Это помещение вызвало во мне неприятные чувства, словно здесь кого-то жестоко убили, и его душа до сих пор остается в комнате и молит о помощи.