— Умар, пасматри, — сказал старик детине указав на шлюп.

После недолгого осмотра детина вылез и поднял большой палец вверх.

— Сто двадцат дам за шлуп… сейчас, касса сдал, болше нэт. Завтра еще дам трыдцать.

— Это нормальная цена? — спросил я как бы сам себя в слух, пребывая в некой растерянности от быстро разворачивающихся событий.

— Это хорошая цена, — без малейшего акцента сказал детина, — мы таких уже пять штук купили, если есть еще, то еще купим. На шлюпах хорошо грузы возить.

— Тогда по рукам.

— Вот, здэс сто двадцать, — сказал старик протягивая мне увесистый тряпочный мешочек, — завтра старшему охрана скажещ, что мнэ продал шлуп, я отдам еще трыдцать.

Старик с детиной удалились обратно к себе, а я выдав Фиме 7 золотых задатка и плюс еще один для скорости отправил договариваться на счет топливных баков, ну и бочек заодно.

Мы сразу повытаскивали со шлюпа все что там лежало, и сели в кубрике есть пирожки, запивая молоком.

— Что мы тобой нахватали и ртом и жопой, — засмеялся вдруг Иваныч, — как мы это все попрем теперь?

— Нормально, — ответил я то же посмеявшись, — что баки, что бочки легкие… все ж не танкер какой, на воде сами держаться будут.

— Ну то же верно, значит завтра будем вязать все для буксировки.

— Да баки и часть бочек можно и на «Мандарин» затащить, остальное на буксир.

— Хорошо. Темнеет, давай в отбой, завтра еще дел куча.

После волны. День 85

Проснулись под «пение» петухов со стороны Лесного. Иваныч кряхтя и тихонько матерясь вылез из переднего люка и прокричал:

— Эй погранец, а где у вас тут туалет типа сортир. А? — продолжая стоять на трапе и переминаться с ноги на ногу, — ага, понял спасибо.

Иваныч потрусил куда-то в сторону строящихся пирсов. Я проследил за ним взглядом, и решил последовать его примеру.

В одиннадцать часов, когда мы уже привели себя в порядок, успели завершить сделку со старым чеченом и получить еще тридцать золотых, на пирс, громыхая въехала телега груженая четырьмя емкостями из легко-сплавного авиационного материала.

— Это вы Сергей и Иван? — спросил «водитель кобылы», а заодно и хозяин пункта приема металлов.

— Да, сюда давай, — махнул я ему рукой.

Мы не особо напрягаясь загрузили хоть и большие, но легкие емкости на «Мандарин», закрепив по две штуки по бортам.

— С вас тридцать три золотых, помимо 7 залоговых, которые я уже получил, ну и 10 серебром за доставку.

Рассчитавшись, мы распрощались. И минут через десять, Иваныч успел перекурить на лавочке у ломбарда, на пирс примчался на велосипеде Фима, с опаской поглядывая в сторону старого чечена.

— Добгое утго, бочки пгивезут к обеду, только надо договогиться с охганой, они много места на пигсе займут.

— Хорошо, договоримся. Сколько за твои услуги?

— Вы мне уже уплатили один золотой, — ответил Фима и снова покосился в сторону ломбарда.

— Ладно, вот тебе еще девять золотых, рассчитаешься с продавцом бочек и за доставку, здесь составите, — указал я рукой на место вдоль борта «Мандарина», — а с охраной я сейчас договорюсь.

Фима укатил сияющий как начищенный самовар, а я поговорил со вчерашним Сашкой из погранцов, что бы дали добро поставить бочки у «Мандарина», ну и естественно их охрана. Доплатил десять серебром.

— Ну что Иваныч, к Араику? Завтракать.

— А пойдем, — согласился Иваныч.

Карабин и МР-ку оставили на «Мандарине», служба у погранцов вроде налажена хорошо, можно не волноваться. Пройдя торговые палатки, вышли на пятачок к складу, где сидела уже другая женщина. Видно посменная у них работа. Вчерашний дедок сидел на том же месте, увидев нас он сделал вид что дремлет.

— Дедуля, свободно «такси» то? — спросил я улыбаясь.

— А, сынки, доброго утречка. Куда ехать?

— А сколько до Араика возьмешь?

— Это у сельпо что ль?

— Ага.

— Эмм… - замялся дед, — две монеты серебром.

— Ты смотри Иваныч, просто праздник какой-то! Это мы наверное сейчас в акции какой-то участвуем, ага… «скидки кинутым один раз клиентам».

— Ох… простите сынки, простите, бес попутал.

— Да ладно дед, мы не в обиде, поехали, — Иваныч похлопал по плечу «престарелого бомбилу»

В кафе у Араика был всего один посетитель — важного вида толстяк лет пятидесяти, явно какой-то бывший чинуша. Он сидел за стойкой и задумчиво уплетал оладьи с чаем.

Араик суетился около непонятной конструкции — нечто среднее между мангалом, варочной печью и барбекю.

— Доброе утро Араик, — сказал я проходя под навес.

— А! Сергей — Джан, проходи дарагой, друга своего приглашай, аладышка горячий сейчас подам.

Араик как всегда, смахнул полотенцем чистый стол, и пригласил нас садиться.

— Уважаемый, что то еще будэш кущать? — обратился Араик к толстяку у стойки, на что тот отрицательно помахал головой.

На столе появилась тарелка с горячими оладьями, небольшая баночка со сметаной, чайник и три чашки.

— Тут нэмного совсэм заварки, в основном травы. Заварка тоже дэфсыт, но я придумал свой пирапорсия, очень вкусно… попробуй дарагой, — сказал Араик разливая по чашкам ароматный напиток.

Я попробовал. Отдавало смородиной, мятой и еще чем-то сладким, никак не мог угадать

— Хорошо получилось, — похвалил я Араика, — ну хватит суетиться, посетителей все равно пока нет… Рассказывай, как волну пережил, как тут очутился. И где кстати дочка твоя?

— Ох Сергей — Джан, вот тут и Марнинэ, и волна и как сюда выбрался, — ответил Араик запустив пятерню в абсолютно седую кучерявую шевелюру, — нэт болше ничего, толко я, и то что на сэрдце. Но раз Бог оставил мнэ жит, значит нада жит Сергей — Джан. Сколко смогу жит буду, дэло дэлат буду, вот могу вкусно еду дэлат…

Араик утер навернувшиеся было слезы, и продолжил:

— Мы уже домой собиралис, ночная смена приехал. Маринэ в машине меня ждала. Как затрясло кругом, весь пасуда кругом падала, мебель падала… печка… баллон пропан… Ай страшна было Сергей — Джан… Я Маринэ крикнул машине сидет, сам все давай деэржат, баллоны с газом атклучать… потом как все поехало… поехало… и успокоилось. Я Марине сказал ехать домой к маме, сам остался все убират, порядки наводит. Потом как зашумит и… Бах! — ударил Араик ладонью по столу, — все… нэпомню что дальше. В сэбя пришел… лежу на полу в кухня, ай нет… на потолке кухня лежу, все тармашка вверх, кругом бэспорядок, вода и кров… моя кров, вот, — Араик задрал рубаху и показал длинный шрам от шеи до подвздошной кости, — как голова нэ оторвалса нэ знаю, болела сильна. Вылез еле как, кругом тэмно, савсем темно, думал ослэп, потом чуть-чуть видно стало кругом дэревья-шмерэвья, гиряз… и опят плохо мнэ стало, сознание патерал. В сэбя опят пришел, солнце светит сильно очень светит, жарко. Походил кругом, людей звал, Маринэ звал… никто нэ отвечал… И я пошел… просто пошел все. Долго шел, сутки шел, пить сильно хотел… потом ручей нашел, попил и уснул. А потом мэня Коля нашел, он везде что-то искал, его Аслан послал. Привел он меня сюда, нэмного у Аслана жил, еду готовил. А потом подумал и сам решил жить, свое дело опять начинать… люди всегда кушать хотят. На обмен дагаварился с Асланом, попросил у него людей и четыре лошади, сходить туда где контейнер кухни остался. За два баллон пропана Аслан согласился. Два дня место искали, все-таки нашли. Забрал еду, пасуда… все что смог и сюда привез. Потом еще сторговался и попросил еще туда съездить, за два раза все привез. Сюда привез, тут магазин был, люди который нэ местный много здес оказалос… голодный были все… и тут все грабили в магазине… Все сломали и бросили так… Вот я сходил к Аслану спросил этот целый палавина себе забрат, он разрешил. Нанял тут хороший плотник, за вино он мне помог тут все немного построить. Тепло, много стен не надо, только крыша нада. Раз-раз и сделали. Немного поломанный половина магазина разобрал, немного у Аслана менял… материал был, быстра построил. Печка сам положил, кирпич вон многа собрал, глина песок замесил. Раз-раз и все. Уже болше месяц работаю. Уже хорошо, немного успокоился и живу.