– Георг все еще занят с миссис Блайт?

– Гм-м-м? Кто? Ах да! Он наслаждается жизнью.

– Полагаю, он не слишком торопится вернуться во дворец.

– Я тоже так думаю. Ему куда больше нравится разгуливать по тоннелям и развлекать дам, чем управлять страной.

Роуз рассмеялась:

– Он, без сомнения, рассказывает им о своем приключении и все приукрашивает. Это путешествие по подземному лабиринту принц запомнит на всю жизнь.

– Ты так говоришь, Роуз, как будто не находишь наше путешествие по тоннелю забавным. Я удивлен. – Коллиз улыбнулся ей. Наконец он смог отвернуться в сторону и перестать рассматривать ее. Тем не менее в его сознании образ Роуз запечатлелся во всех деталях. – Что ты сделала со своими волосами? – неожиданно спросил он.

Ее волосы были уложены в высокую прическу, из которой на виски и шею выбивались веселые кудряшки. Из-за этого пушистого ореола ее лицо выглядело живее, даже в выражении глаз что-то неуловимо поменялось. А ее губы, пухлые и красные, выглядели так, будто она их кусала. Или как будто ее целовали…

– Мои волосы? – Она прикоснулась рукой к голове. – Меня причесала служанка, которую ко мне прислали. И я не стала с ней спорить. Мне показалось, что эта девушка знает свое дело.

– Ты выглядишь… прелестно, – проговорил Коллиз. Роуз смутилась. Она не привыкла к комплиментам. – Сколько тебе лет?

Коллиз сам не ожидал от себя этого вопроса. Он просто хотел сменить тему. Роуз выглядела сейчас в этом платье и с такой прической слишком соблазнительно, и Коллиз хотел отвлечься от мыслей о ее теле и о своих физиологических потребностях.

– Мне двадцать четыре. А тебе?

Он почему-то вздохнул с облегчением.

– Двадцать девять.

Роуз кивнула:

– О… – Она села на пурпурное кресло и сложила руки перед собой.

Воцарилась тишина. И Коллизу вдруг показалось, что он отчетливо слышит гулкие удары ее сердца. Или это в его висках пульсировала кровь? «Хватит думать об этом, – зло приказал себе Коллиз. – Неужели ты не можешь подумать о чем-то еще? Например, о том, что на улице сейчас идет мокрый снег. И теперь еще долго, очень долго будет продолжаться дождливая зима…»

Лихорадочная дрожь в его теле стала чуть слабее, жар уходил из него. Отлично, прекрасно, похвалил себя Коллиз. Следует всегда все держать под контролем, надо уметь владеть собой. Все дело в том, что он давно не был с женщиной.

В последнее время рядом с ним все время находилась только Роуз. Она вместе с ним посещала занятия, они вдвоем тренировались в подвале, она зависела от него в минуты опасности. Коллиз снова порадовался тому, что отлично умеет владеть собой. И Роуз подходила ему для дела. Он не мог представить кого-нибудь другого на ее месте.

– У тебя есть семья? – спросил Коллиз. Он хотел знать о Роуз как можно больше. Разговор лучше молчания. Он будет слушать ее, и это удержит его от тех слов, которые она не желала слышать.

«Я люблю тебя».

Не самое подходящее время для объяснения. Она привыкла считать его своим соперником и человеком, который никогда не откажется пофлиртовать с любой женщиной. Коллиз – любимец женщин, Коллиз – очаровательный ловелас – вот кем он был для нее. Что ж, раз это так, он постарается влюбить ее в себя.

Когда она будет крутиться и прыгать вокруг него, как все прочие, он признается ей в своих чувствах. Жаль, что в ней так много разумного и так мало эмоций. Впрочем, ему пора перестать предаваться фантазиям.

Роуз снова стояла перед ним и странно смотрела на него. Вероятно, она чувствует себя немного неловко. Интересно почему? Что ее беспокоит? Он мог поклясться, что в ее голове никогда не появлялись те глупости, которые не давали покоя ему.

– Уже нет. Мои родители умерли несколько лет назад. – Она играла кончиком своей шали и не смотрела на Коллиза.

– У меня нет ни братьев, ни сестер, – тихо проговорил он.

– Я знаю.

– Да? – Коллиз нахмурился. – А что ты еще знаешь обо мне?

– Много чего. – Выражение ее лица сделалось напряженным. – Видишь ли, Коллиз, я знаю гораздо больше, чем мне следовало бы. Но в этом нет моей вины. Люди часто не обращают на меня внимания, они говорят при мне так, будто меня нет рядом с ними в комнате. Даже его светлость и миледи Клара…

Коллиз сощурил глаза, чтобы не выдать мелькнувшие в них радостные огоньки. Значит, она интересовалась им! Это хороший знак.

– Ты знаешь мое второе имя?

– Кларенс, – просто сказала она. Ее хорошенький носик слегка наморщился. – Сочувствую.

– Мой любимый пудинг?

– Черничный.

– Гм-м-м… Это известно в «Клубе» всем. Какого цвета моя спальня в Этеридж-Хаусе?

– В ней преобладают зеленые и бежевые тона.

– Какая у меня в детстве была собака?

– Волкодав, ее звали Вулф. Не слишком оригинально, надо сказать.

Коллиз прикрыл лицо руками. Он не мог в это поверить.

– Как… звали… подругу… моей… матери?

– Гм-м… Вот этого я не знаю.

– Ха! – Коллиз вскочил со своего места и, шутя, наставил палец на Роуз. – Гретхен! Она приехала из…

– Германии. Я помню. Она прибыла вместе с фрейлинами принцессы Кэролайн как раз в тот момент, когда Георг собирался жениться. Но она предпочла двору общество твоей матери. Мне все это известно, я просто не знала имени этой женщины.

Коллиз снова опустился в свое кресло. Она была неподражаема.

– Есть хоть что-нибудь, чего ты обо мне не знаешь?

Да, разумеется. Почему они все время оказывались вдвоем в комнатах, где стояли постели? Роуз старалась не смотреть на большое белое гнездо из мягких одеял и подушек, источавшее флюиды греха. Но не смотреть – не значит не думать. И мысли Роуз по-прежнему продолжали кружиться вокруг постелей, порока и того, чего она не знала о Коллизе.

Коллиз, его тело являли собой тот магнит, который постоянно и против ее воли притягивал Роуз. Она потерла лицо руками. Надо сосредоточиться, перестать постоянно прокручивать в голове одни и те же мысли. Хватит думать о его губах и поцелуях, которыми он мог бы покрыть ее тело.

Довольно!

Коллиз посмотрел на Роуз и разочарованно вздохнул. Мало того что она спрятала грудь под шалью, она еще прикрыла ее руками. Что ж, придется удовольствоваться этими длинными стройными ногами, вокруг которых платье опять стало невидимым. Эти длинные, изящные ноги поднимались к крепкой мальчишечьей попке, которую Коллиз так хорошо знал. Ему случалось прикасаться к ней во время тренировок.

На тренировки Роуз всегда приходила в поношенных старых брюках, которые плотно облегали ее попку и делали хорошо заметными все соблазнительные выпуклости. Мужчинам обычно нравятся такие изящные линии, хотя многие предпочитают формы покрупнее. Его же восхищало в Роуз абсолютно все. И ее высокая талия, и небольшая грудь, и пара легких стройных ножек. Все в ней было женственным и удивительно элегантным.