— Слушаю, товарищ генерал.

— Садись… Как он?

Я поняла, что речь идет об Олеге, который из-за маленького видеоролика чуть не остался без крыши сам и чуть не снес башню танку.

— Оклемается, — с надеждой проговорила я.

Генерал тоже выглядел уставшим.

— Вот вы, будущенцы, знали о таком? Это все кино, эти книги, что у вас в «нотах», они пишут о нашей войне так, как будто были сами здесь. Но, видно, авторы никогда сами не воевали. И вы… Недисциплинированные, без званий, постоянно смеетесь — вы ведь не воевать сюда пришли. Что для вас мы?

— Дмитрий Михайлович, как вам объяснить… Мы ведь жили в мирное время… И никакие мы не солдаты. Только читали про войну да играли на своих ноутах в военные игры. Я не могу сказать, что у нас тихое время. Тоже убивали и тоже умирали, но это было… как бы сказать… привычно. Каждый сам за себя и сам по себе. Здесь — нет. Другая психология, другое восприятие, мышление. Мы можем сражаться, а вот понять… Ни мы вас не сумеем, ни вы нас. Простите Олега — сорвался он. Я с ним попозже поговорю…

— Да понимаю я это… Вы слишком отличаетесь от солдат. Вот даже вы. Женщина, а ходите в брюках. Да еще черных, неуставных. Хорошо, что хоть гимнастерку надели… и то без петлиц. Как вас воспринимать? Как бойца или как непонятно кого?

— Так привыкла я, Дмитрий Михайлович, — я улыбнулась, — всю жизнь в брюках проходила. Теперь юбку и не надену. Неудобно.

Саня Букварь

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? Надо рассказать об этом всем нашим. И отдать приказ — эсэсовцев в плен не брать, кроме специальных распоряжений. Ну и кроме «шахматистов». Этих мы карать будем особо циничными методами. Эта болезнь только так лечится.

Спустя час после возвращения Сергея Олеговича с вестями о действиях карателей я добился разрешения на короткий, чисто разведывательный выезд на «Бюссинг-НАГе». Несмотря на то, что лишь Олег знал немецкий, его со мной не отпустили. Проехав по трем деревням вблизи железки, наблюдал подобную картину только в одной. Две другие были просто вывезены куда-то. А вот на одном из переездов наткнулся на подводу с двумя ездовыми. Помня о приказе никого не трогать, я уже проехал было мимо, но в последний момент заметил на рукаве одного из солдат клетчатый щит.

— Стой. Назад сдай. Шахматисты едут.

А вот последнее я зря сказал. Андрей-водитель распахнул свою дверь и без приказа дал очередь по сидевшим из МП. Правда, убил он только одного. Второй хорват завизжал, упал на землю и начал кататься по ней, держась за правую руку чуть выше локтя.

— Берем его!

— Командир, они же…

— Берем, я сказал! С собой! И не дай бог помрет в дороге! Убью… И труп берем… Да внутрь, не фиг светиться, потом закопаем где-нибудь.

Мы развернулись и на большой скорости поехали на базу.

Олег Соджет

После головомойки от Карбышева я вышел на улицу. Взял литр спирта и пошел напиваться на берег болота. Настроение было гадкое до омерзения. В голове вертелось: «Опять не успел. Опять поздно сообщили. Снова они ушли, безнаказанно сделав свое черное дело». После второго стакана я почувствовал, что мне в шею тыкается холодный собачий нос. Это был Тэнгу. Я его обнял. Зарылся носом в шерсть и замер. Даже о выпивке забыл, перестав реагировать на окружающее. Сколько мы с ним так просидели, я не знаю. Пришел в себя я от того, что меня кто-то тормошил за плечо и, судя по всему, довольно долго.

Сергей Олегович

После «разбора полетов» пошел я Соджета искать, чтоб извиниться за наезд. Искал долго, нашел на берегу болота, в обнимку с Тэнгу. Подошел, потормошил за плечо. Не сразу, но он пришел в себя.

— Ты, это, извини… — сказал я. — Неправ я был, зря я на тебя наехал… Но ты и меня пойми, я там все это вживую видел, в деревне этой…

— Да ладно, Олегыч. Понимаю я. Просто я такое уже видел. В девяносто девятом. И тогда тоже не успели. Ушли они уже. Поздно сообщили нам об их рейде… Вот и сорвался. Так что и ты прости меня, а? Давай по сто, а?

— Давай! — сказал я. Налили. Выпили. Закусили. И тут кто-то заорал: «Хорвата привезли!»

Олег Соджет

Когда я увидел, КОГО привез Саня, меня аж в жар бросило.

— УБЬЮ СУ… У!!! — взревел я, рванувшись к нему. Потом прорычал то же самое по-немецки. И на немецком же продолжил: — Я те, собака, счас ходули танком подрихтую, а потом жарить буду…

Но до хорвата я не добрался. Меня остановил Степан.

Саня Букварь

— Хрен тебе! Его сначала допросить надо, где их полк, а потом на кол посадить и на дороге выставить с внятным объяснением, и позвонить, наконец, местному немецкому командованию с указанием места, где эта скульптура стоять будет, еще не мертвая. С составленным по всей форме обращением к немецкому командованию, что так будет с каждым, кто тронет мирных жителей. Или пленных. Очень неплохо было бы достать где-нибудь «лейку» и переснять с экрана ноута то, что заснял Сергей Олегович в деревне. Качество, конечно, будет хреновое, но для дополнительного аргумента сгодится. А еще можно приписать, что при повторении эксцессов — на кол пойдут уже представители немецкого командования. Чтоб присматривали за своими «союзниками»… И вообще — неплохо бы листовку такого содержания распечатать…

Степан

Когда привезли пленного, я не особо прореагировал, ну, пленный и пленный, не силен я в мундирах ихних. А вот когда кто-то проорал: «Хорвата привезли!» — возникло желание удавить. Хорвата. А потом крикуна. Точно. Олег не разговаривает — рычит. Он же его сейчас на кусочки порвет, меленькие-меленькие. А ему еще переводить, ибо по-хорватски никто больше не разумеет. И по-немецки тоже. А ну, стой!

Глаза в глаза, очень спокойно:

— Потом, Олег, пусть расскажет, где гнездо у них, потом — забирай.

Сергей Олегович

Подошел я тоже к «шахматисту», посмотрел на него. Внимательно посмотрел. Хорват отчего-то сразу обмочился…

— Орел ты наш, — говорю спокойно, — сейчас ребята с тобой пообщаются, и я из тебя орла-то сделаю… Красного орла…

Удивительно, но он понял меня без перевода, завизжал, потом раздался хлопок, как будто бутылку с шампанским открыли, и мерзко завоняло. Пленный, сбиваясь и захлебываясь слезами, что-то затараторил…

— Народ, вы мне его до смерти не запугайте, до того, как он нам про корешей своих расскажет, — заметил Степан.

— В очередь, сукины дети, в очередь, нас много, а хорват один… Как делить будем? — поинтересовался Олег.

— Медленно, — отозвался Степан. — А еще лучше — съездить туда, где их много.

— Насчет поездки, я бы не рекомендовал без тщательной подготовки операции и разведки, — откликнулся я.