Она вздрогнула, когда Бланш потянулась к ней и нежно похлопала по руке.

— Между вами все наладится, Кассия. Вот увидите. Грэлэм — человек, не привыкший к обществу хорошо воспитанных женщин, но ваши заботы скоро изменят его.

Кассия отвернулась, слезы застилали ей глаза.

— Может быть, вы и правы, Бланш.

— Конечно, права, — безапелляционно заявила Бланш. — Пока вы заканчиваете шить подушку, может быть, вы хотите поручить мне что-нибудь еще?

Кассия смахнула слезы.

— Нет, — ответила она, улыбаясь благодарной улыбкой, — слуги сделают все, что нужно. Но я вам искренне признательна.

Грэлэм, конечно, сразу заметил роскошную подушку красного бархата. Мягкая и пышная, она была набита гусиным пухом и красиво сделана.

— Я начала шить еще одну подушку вам под спину, — попыталась улыбнуться Кассия.

Он расслышал неуверенность в ее голосе, но решил не обращать на это внимания.

— Вы сделаете еще подушки? И для своего стула тоже?

— Да, но на это потребуется несколько недель.

— Эта ткань, кажется, очень дорогая. Блаунт одобрил ее покупку?

Кассии захотелось швырнуть сшитую ею подушку в лицо мужу, но она, хотя и с трудом, подавила свой гнев. К счастью, Блаунт избавил ее от необходимости отвечать.

— Милорд, — с гордостью заявил он. — Я согласен с вашей леди: в Вулфтоне должно быть все только самое лучшее. И скоро с ее настойчивостью, вкусом и сноровкой это будет достигнуто.

Грэлэм, проворчав себе под нос что-то невнятное, сел на место.

— Да, это усовершенствование, — сказал он наконец, протягивая руку за своим бокалом вина.

Блаунт бросил на своего господина недоверчивый взгляд. Но, поймав взгляд леди Кассии, он воздержался от возражений, уже готовых сорваться с его губ. Бедный старик никак не мог понять, что происходит. Его хозяин уже так долго пребывал в состоянии черной меланхолии, что слуги боялись близко подходить к нему. От его яростного рева кровь застывала у них в жилах. Но обращаться с женой, как он обращался со слугами! Это не лезло ни в какие ворота. Блаунт покачал седеющей головой и, медленно пройдя вдоль длинного стола, сел на скамью рядом с сэром Гаем.

Кассия выждала, пока Грэлэм, выпив два кубка вина, закончил свой внушительный обед, потом заговорила:

— Милорд. — Голос ее по-прежнему звучал неуверенно.

— Да?

— Купец Дриё уверяет меня, что мы можем обменивать шерсть на ковры из Фландрии. Ковры в Бельтере мы получаем из Испании, но он говорит мне, что во Фландрии они гораздо лучше. Я подумала о малиновом ковре под цвет подушек.

— Ковры, миледи? — переспросил Грэлэм, слегка поворачиваясь на стуле, чтобы увидеть ее лицо. Его темные брови удивленно поднялись. — Вы хотите превратить мой дом в дворец? Вам так не нравится Вулфтон?

«Черт бы вас побрал, милорд», — подумала Кассия. Она прекрасно знала, что Грэлэм был в Святой Земле и восхищался комфортом и роскошью убранства тамошних богатых домов. Так говорил ей отец.

— Да, — ответила она отважно. — Если не хотите обменивать шерсть, я пошлю письмо отцу. Конечно, он будет рад помочь украсить Вулфтон,

— Вы не будете посылать письма своему отцу! Он с силой ударил кулаком по столешнице, так что задрожала посуда.

— Очень хорошо, — спокойно согласилась Кассия, заставляя себя сдерживаться, чтобы не дать мужу сорвать на себе его скверное настроение. — Чего же вы хотите, милорд?

«Я вспылил и показал свой дурной нрав, — внезапно осознал Грэлэм, — и маленькая ведьма отлично все понимает». Боже, как ему хотелось сломать ее! Как эта пигалица смеет критиковать его дом? В течение нескольких прошедших дней его жена задирала нос и не обращала на него внимания, зная, что ночью она в безопасности — ведь он имел глупость поклясться, что не будет принуждать ее к близости! Не подумав, он дал женщине власть над собой!

К счастью, Гай избавил своего господина от необходимости отвечать. Громко рассмеявшись и заглушая шум застолья, он сказал:

— Милорд! У вас вид человека, ляжки которого пребывают в благодати! Можно ли малым сим, вашим людям, рассчитывать на такую же роскошь?

— Все, чего вы заслуживаете, сэр Гай, — насмешливо откликнулся Грэлэм, — это удара моим мечом плашмя по заднице!

Послышалось веселое улюлюканье людей Грэлэма, и его оружейник Дрейк хлопнул Гая по спине.

— Я бы не возражал, — давясь от смеха, прохрипел он, — если бы твоя задница получила хорошую порку.

Грэлэм снова повернулся к жене. Она смеялась. Глаза ее искрились, на губах цвела нежная улыбка. Он проследил направление ее взгляда и почувствовал, как тело его цепенеет. Гай! Она открыто улыбалась этому красивому молодому рыцарю. Где-то в животе у него завязался тугой огненный узел.

— Кассия!

Она вздрогнула, ошеломленная яростью и грубостью его тона; улыбка исчезла с ее губ. Но Кассия все же заставила себя смотреть мужу прямо в глаза, ожидая продолжения его речи.

— Принесите ваш плащ. Я хочу поговорить с вами. Кассия замешкалась, проклиная себя за трусость, и все же не могла отделаться от страха, потому что не знала его намерений.

Лорд Грэлэм понизил голос до едва слышного угрожающего рычания.

— Ты предпочла бы уединение нашей спальни? Кассия тотчас же вскочила со стула. Нэн стояла к ней ближе всех, и она крикнула служанке голосом, прозвучавшим резко и отрывисто:

— Мой плащ, Нэн! Он в моей комнате. Та бросила на хозяйку полный яда взгляд и не торопясь вышла из зала.

Кассия, допивая остававшееся в ее кубке вино, старалась обрести спокойствие.

— Вы всегда так резки со слугами, миледи?

Она бросила на мужа непонимающий взгляд.

— С моими слугами! — В голосе Грэлэма появились угрожающие нотки.

— Вы имеете в виду свою шлюху? — пробормотала Кассия чуть слышно, но при этом глаза ее были потуплены и она покачала головой.

Кассия ощутила на себе сочувственный взгляд Гая, когда муж повел ее из зала, держа за локоть. Она робко улыбнулась в ответ, но Грэлэм рванул ее за руку, заставив чуть не бежать за ним по лестнице во внутренний двор замка.

Луна была уже почти полной и отбрасывала серебряный свет на здание. Кассия полной грудью вдохнула прохладный вечерний воздух.

— Куда вы хотите пойти, милорд?

— На крепостной вал.

Неужели он хочет сбросить ее с высоты? Она представила свое тело, летящее вниз по воздуху и врезающееся в землю, и содрогнулась от этой мысли.

Когда они добрались до восточной башни, рыцарь замедлил шаги и, сжав обе ее руки, повернул Кассию лицом к себе.

Медленно он провел руками по ее волосам, спускаясь все ниже; его мрачные темные глаза не отрывались от ее лица. Она почувствовала, как пальцы мужа охватывают ее горло.