Касается щек, осматривает с головы до ног, будто я самая большая ценность на свете.

— Девочка моя, прости, — шепчет он мне, а мне не за что его прощать.

Я плачу. Потому что счастлива. Он — жив! Как так? А тормоза?

— Сукин сын! Все не сдохнешь! — орет Антон, вставая с земли и кидаясь на Кирилла. Не успеваю вздрогнуть, как мой спаситель одним ударом ломает году нос, а затем добавляет по ребрам так, что в толпе визжат:

— Охрана! Охрана!

И бугаи рыпаются в сторону Кирилла.

— Назад! — командует он, и все застывают. Даже не дышат, и тишину разбавляет лишь гул сирен полицейских машин.

— Ты за все ответишь! — истерит несостоявшаяся свекровь, подбегая к побитому сыночку.

— Нет, тетушка. Это вы ответите. И за махинации со счетами, и за смерть моих родителей.

— Что? — охает она.

— От Гоши вам привет, — передает Кирилл, берет меня за руку, и тепло его тела скользит невидимыми лентами в мое онемевшее сердце, вновь заставляя его биться и верить.

— Пошли домой, — говорит он мне и уводит меня из этого ада.

***

— Не плачь, — просит меня Кирилл, протягивая чашку ароматного горячего чая.

Я сижу в его квартире, в его белой рубашке, как когда-то давно, и смотрю на его ссадины на его прекрасном, по-мужски красивом лице. На новые и на старые.

— Лучше поколоти меня, — горько усмехается он.

— На тебе уже живого места нет.

— Тело заживет. С твоим сердцем сложнее. Знала бы ты, как хочется тебя отчитать за то, что не рассказала правду. Но если кого и отчитывать, то меня.

— Я ждала, когда Варе сделают операцию, — шепчу я, глядя на телефон. Мама полчаса назад сообщила, что операция прошла успешно. Слава богу. Как гора с плеч. Целый Эверест.

— О ней не беспокойся. Я все возьму на себя. А если хочешь утром мы полетим к ней.

— Мы?

— Мы, — кивает Кирилл. — Если ты не хочешь прогнать такого идиота. Но предупреждаю, я все равно поеду за тобой.

Не знаю почему, но от его слов мне становится радостнее на душе.

— Как же ты все тут оставишь?

— Полиция сама разберется. Там есть нужные люди. Компания за пару дней не рухнет. Плюс, врачи дают хорошие прогнозы. Ее истинный хозяин скоро придет в себя, — сообщает Кирилл новости, от которых теплеет в душе.

— А мне нужно замаливать грехи перед одной прекрасной женщиной. Хочу начать с моря солнца и полного антистресса. Что скажешь?

— Звучит заманчиво. — соглашаюсь я.

— Все для тебя, — смеется он, но я чувствую, что на душе у него все еще не спокойно.

— Как ты?

— Мм?

— И у несокрушимых есть сердце. Что чувствует твое? — шепчу я, а Кирилл улыбается и как-то странно смотрит на меня. Будто прямо в душу.

— А я все думал, почему меня так к тебе тянет.

— Почему? — хмурюсь я.

— Ты видишь во мне то, что не видят другие. Чувствуешь меня.

— И всего-то? — смеюсь я. — А я то думала, тебя моя красота привлекла.

— Что есть, то есть. Но красавиц много, а ни одна из них не такая, как ты, — говорит он, и все внутри замирает. — Знаешь, как сложно было выкинуть из головы?

— Да уж. Кем ты только меня не считал, — грустно усмехаюсь я и тут же замираю. — И все равно кинулся под колеса из-за меня.

— А ты сбежала со свадьбы, чтобы меня спасти.

— Я не знала, что ты в коме.

— Отдохнуть не дали. Не мог же я спокойно спать, когда ты замуж выходишь, — подкалывает он, а я злюсь.

— Я думала, что ты умрешь.

— Исключено, — шепчет Кирилл, касается своими теплыми пальцами моих щек, вынуждая посмотреть в его бездонные глаза, и все внутри замирает. — Все было схвачено, и рано или поздно я бы поймал их. Прости, что не рано. Прости, что позволил тебе через это пройти.

Он говорит, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Он тянется ко мне, чтобы поймать одну такую беглянку губами, опаляя щеку невинным поцелуем.

— Я сделаю все, чтобы ты никогда это не вспоминала. Я сделаю тебя самой счастливой, если ты мне поверишь еще хотя бы раз.

Боже, что за слова он говорит. Как пара предложений может заставить сердце так прыгать внутри?

— Я не переставала верить, — шепчу ему.

Он отстраняется и смотрит мне в глаза так, что весь мир угасает. Все теряет смысл, кроме нас двоих

— Ты будешь со мной самой счастливой, — обещает он, и я верю.

Я уже чувствую себя счастливой. И впервые в безопасности, как за каменной стеной. Вот бы это чувство никогда меня не покидало.

Кирилл касается моих губ поцелуем, и все тревоги, все мысли растекаются. Есть я и он и пламя, которое разгорается в каждом нас с каждой секундой.

Как же давно я его хочу.

Эпилог

Забавно. Говорят, в жизни нет магии, но я отлично помню тот сон, где я, мама и Варя сидели во дворе загородного дома за круглым столом с белой скатертью.

Помню, как Варя подшутила надо мной, сказав, что мамин любимый зять вернулся. Тогда я не увидела его лица. А сегодня вижу.

В том самом доме, который одним из первых показал нам с Кириллом риэлтор после свадьбы. Вот только сегодня я к мужу не бегу, а ползу, как каракатица, потому что большой живот не позволяет делать резких движений.

Нет, я не располнела, хотя после первой беременности мне пришлось скинуть лишних восемь килограммов, я снова беременна. В этот раз девочкой.

А Кирилл как раз привез от дедушки нашу старшенькую Риту. Ей недавно исполнилось два. Уже бегает во всю и до безумия обожает папу.

— Папина дочка. — шепчу я ей в шутку, утыкаясь в ее кудряшки носом, а она хохочет и визжит. А потом ее зверски похищает тетушка и идет играть. Варя полностью здорова, учится в ВУЗе и почти не вспоминает о болезни.

У мамы тоже все наладилось. Мы работаем вместе в моей маленькой уютной фирме по дизайну, которую спонсирует некий красавец Кирилл Соколов. Но мы на берегу договорились, что это инвестиция, а не покровительство. Он конечно важно кивнул в тот момент, но деньги все-таки давал на хобби. Зато потом гордился мной больше, чем я сама.

Мой муж, моя опора, моя защита.

Девочка, выросшая при отце-алкоголике, не верившая в то, что счастливые семьи бывают, сейчас благодарю вселенную за то, что прокатила меня когда-то