chitay-knigi.com » Любовный роман » Рабыня порока - Валериан Светлов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 55
Перейти на страницу:

— До сей поры?

— До сей поры, государь, — сухо ответила она.

— А жаль, поелику непременно настоит тебе еще отбыть стол.

Но она взмолилась.

— Не неволь меня, государь, того неможно мне сделать.

— Я не пущу тебя, — твердо проговорил он. — Принудь себя. Без тебя мне и пир не в радость.

Она знала его упрямый характер и знала, что бесполезно сопротивляться далее.

— Хорошо, — сказала она, резко передернув плечами. — Пусть будет так, коли иначе быть не может.

Он повел ее к столу.

Садясь на свое место, по левую от Петра руку, она подняла глаза и так вздрогнула, что все обратили на нее внимание.

С самого прибытия на вечер она отыскивала Телепнева, но, не видя его среди гостей, решила, что его не будет, и мало‑помалу успокоилась.

И вот он сидит теперь перед Марьей Даниловной, вместе с ее бывшей «хозяйкой», Натальей Глебовной.

Смертельная бледность покрыла ее лицо, и, шатаясь, опустилась она на скамью.

Лицо царя перекосилось.

Если он и таил до сих пор долю сомнений относительно ее виновности, то теперь эти сомнения развеялись.

— Что с тобой? — насмешливо спросил он. — Все от недуга или ты так испугалась Телепнева?

— Чего мне его бояться, — оправившись несколько, тихо ответила она.

— И я думаю, нечего. Мужчина он не страшный, а даже, наоборот того, с лица зело красивый. И жена его зело прекрасна.

Телепнев и Наталья Глебовна поздоровались с ней издали наклонением головы; она ответила им, но не смела взглянуть им в глаза и сидела ни жива ни мертва.

Пир продолжался.

Ели исправно, пили еще больше.

Царь, по‑видимому, был в духе.

Первая часть ужина прошла, как проходила всегда — в смехе, шутках, болтовне. Никогда еще Петр не был так оживлен и внимательно любезен к Марье Даниловне, как в этот вечер. Она стала успокаиваться и понемножку приходить в себя, изредка рискуя поглядывать по сторонам и перед собой, следя за Телепневыми. Но они очень были заняты друг другом и, когда их первое изумление при виде Марьи Даниловны, сидящей рядом с царем и пользующейся его необычным вниманием, прошло, они перестали обращать на нее внимание.

Трапеза продолжалась.

Адмирал Апраксин уже заливался слезами — знак, что было уже много выпито. Меншиков упал замертво, и во круг него суетилась свояченица, оттирая его спиртом.

На другом конце стола разгоралась ссора между Зотовым и одним из гостей.

Зотов требовал к себе почтения, а тот, напившись, дерзил ему:

— Какой ты есть папа? Ты не князь‑папа, а бездонная дыра! Лей в тебя, что на каменку, — говорил ему непочтительный гость.

— Грустно сие, ах как грустно! — заговорил, заливаясь слезами, Апраксин. — Выпито много, а веселье уходит, и тоска гложет сердце.

Рядом кто‑то клялся в дружбе, уверяя соседа, что давно уже любит его.

Царь смеялся, прислушиваясь ко всему этому шуму, и любовался Марьей Даниловной, у которой под влиянием вина появился румянец и глаза слегка заблестели.

Никогда еще она не казалась такой обаятельной и соблазнительной.

Но железная воля царя влекла его к задуманной им цели.

Стали подавать сладости, а вместе с ними и крепкие заморские вина.

Марья Даниловна решительно отстранила свой кубок от лакея, который по знаку царя не переставал наполнять его, как только кубок оказывался пустым. Иногда и сам царь наливал его до краев и упрашивал Марью Даниловну выпить.

И теперь, несмотря на ее решительный отказ, он взял из рук лакея братину, наполнил ее кубок и сказал ей:

— Выпей же за мое здоровье.

— Не могу, государь… голова кружится, и ты напоишь меня до потери сознания.

Но именно этого‑то он и добивался.

— Выпей, — настойчиво сказал он. — Ну, не хочешь за мое здоровье, выпей за князь‑папу и за его торжественную помолвку.

Она отрицательно покачала головой.

Тогда Петр своим громовым голосом крикнул через стол:

— Аникита! Будет тебе перекоряться с непокорным. Приговариваю его за его велии продерзости и строптивый нрав к осушению кубка большого орла. Пусть он приготовится. А ты слушай: Марья Даниловна пьет за твое здравие и за здравие твоей будущей супруги Стремоуховой.

Зотов похлопал осоловевшими глазами, вряд ли поняв то, что говорил ему царь, попробовал поднять свое тело, а вместе с тем и отяжелевшую руку с кубком, наполненным до краев, и пролил содержимое на лысину своего непокорного соседа.

Поднялся хохот. Марья Даниловна должна была в конце концов выпить свою долю. Она тотчас же почувствовала, как рассудок ее мутится и как какой‑то туман заволакивает ее сознание. Зеленые круги пошли перед ее глазами, гости закачались, дрогнул зал, язык начинал плохо слушаться.

— Государь, — с трудом проговорила она, — ты меня напоишь…

— Тем лучше. Разве ты хуже других? Посмотри — все хороши! Все должны напиться — веселее будет, чем нежели сидеть тверезому среди пьяных. Будем смеяться или плакать — вон как Апраксин… За твое здоровье, Машенька.

Он снова налил ей кубок.

У нее не было уже сил сопротивляться ему. Она покорно поднесла кубок к губам.

Сознание еще не покидало ее, но тело уже обессилело.

Смутно чувствовала она в этой настойчивости царя что‑то недоброе и опасное; но теперь она уже не могла ясно отдать себе отчета в этом и не могла понять, что приближается к западне, расставленной царем.

XIV

Мало‑помалу она утеряла представление о времени и о месте. Думала она одно, уста произносили другое. Она с изумлением прислушивалась к тому, что лепетал ее язык.

— Зачем они здесь? — говорила она.

— Кто? — спросил царь, наклонившись к ней.

— Они… эти… Телепневы…

— А что?

— Убери их… я не хочу… Им не место здесь. Не хочу, не хочу, пусть уезжают… Они все ведь знают… все.

— Все? — спросил ее царь.

— Все.

— Но что же знают они?

Она вдруг лукаво засмеялась.

— Ишь какой! Ты думаешь, я пьяна? Нет, гос… государь… Я, брат, ничего… и даже еще могу выпить… Лей…

— Да ну? Пей, Машенька, пей!

Он налил ей в кубок самого крепкого вина и подсел к ней ближе.

Телепневы не могли прийти в себя от изумления. Борис Романович, собравшийся по приезде в Петербург открыть царю глаза на истинную историю Марьи Даниловны, которую он больше чем когда‑нибудь ненавидел, несмотря на то, что она послужила косвенным образом его счастью, не знал теперь, что делать, и был очень смущен.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности