«Артузов был прав, – устало признал Сталин. – Никакая разведка в мире этого знать не может. Придется смириться с невероятным фактом: мы имеем дело с ясновидящей. Весь этот материал нужно обработать со специалистами, а для этого его необходимо обосновать. Откуда-то он должен появиться. Артузову необходимо будет поручить провести эти факты через свою документацию как сведения, полученные от внешних агентов».

Несмотря на раздражающий тон письма и некоторые рекомендации, с которыми Сталин был категорически не согласен, полученные сведения оказались важны и требовали целого комплекса решений в промышленности.

– Соедините меня с товарищем Орджоникидзе. Здравствуй, Серго. Как у нас обстоят дела с гексогеном?

– …

– Возьми этот вопрос под свой личный контроль. Если нужно что-то от внешней разведки, особенности технологии, документация, оборудование, пусть твои разработчики напишут, что им необходимо для того, чтобы ускорить работу. Это дело государственной важности.

– …

– Хорошо, до конца года жду от вас подробный план. Соедините меня с товарищем Ворошиловым.

– Товарищ Сталин, прибыл товарищ Артузов.

– Пусть заходит.

– Клим, товарищи из внешней разведки передадут тебе несколько эскизов очень интересного вооружения, которое значится в планах разработки наших потенциальных противников. Надо составить технические задания и дать указания нашим конструкторам провести подобные работы.

– …

Вошедший Артузов, недоумевая, слушал этот короткий разговор. Сталин молча указал ему на стул и опять обратился к Ворошилову:

– Как это у них не хватает бензина, Климент? Какое имеет значение, что у них только что закончились плановые занятия с экипажами? Вы считаете, товарищ Ворошилов, что враг будет обращать на это внимание? Меня это не интересует! Пусть выполняют приказ. Все остальные вопросы будем решать после анализа отчетов.

Вождь положил трубку и стал молча ходить по кабинету, затем развернулся к Артузову:

– Здравствуйте, товарищ Артузов. Как проходит эвакуация всех занятых в операции агентов? Вы принесли список отличившихся?

– Здравствуйте, товарищ Сталин. Как я уже докладывал вам по телефону, возвращение занятых в операции агентов проходит успешно. Два основных исполнителя плывут на пароходе, который следует рейсом Амстердам – Ленинград. Вспомогательная группа ликвидаторов, так и не принявших участие в операции, сегодня вернулась поездом из Чехословакии в СССР. Наши постоянно действующие агенты в Германии, занятые на предварительных этапах проведения операции, продолжают свою работу.

– Вы уже можете нам точно рассказать, как протекала операция и кто отличился при ее проведении?

Артузов подумал, что ему трудно даже представить чувства, которые испытывал вождь к Троцкому. Он уже дважды рассказывал о приблизительном ходе операции, ее уточненная версия мало чем будет отличаться от предыдущих. Но что в этой жизни радует нас больше, чем вид поверженного врага?

– Как я и предполагал, товарищ Сталин, сообщение о прибытии Троцкого в Берлин наши агенты получили от информатора из гестапо. Вместе с Троцким прибыли двое его телохранителей, его сын Седов и Карл Радек. Радека, скорее всего, плотно опекали телохранители Троцкого, он не смог выйти на связь, что было нами предусмотрено. Проследив за сопровождающей Троцкого машиной гестапо, наши агенты установили два важных факта, на которых строилась дальнейшая операция. Все пятеро прибывших разместились вместе в двухкомнатном люксе, а гестапо оставило только внешнее наблюдение за гостиницей, не поселив никого рядом с номером Троцкого. Основные исполнители операции, агент «Голландец» вместе с агентом «Мария», которая играла роль его жены, сразу поселились в ту же гостиницу под видом супружеской пары, прибывшей из провинции. Дождавшись, когда официантка понесет кофе в номер к Троцкому, они предъявили ей удостоверение гестапо, обыскали ее под видом обычной проверки лица, идущего к охраняемому объекту. Пока «жена» обыскивала официантку, «Голландец», отобрав поднос, незаметно всыпал в кофе яд, действующий через несколько минут после принятия. После того как официантка вышла из номера, они, открыв дверь специальным устройством, использующим ключ, вставленный с противоположной стороны, проникли внутрь. Один из телохранителей и Карл Радек кофе не пили и были живы. Остальных как раз начали бить судороги. Застрелив телохранителя из нагана, оснащенного прибором «Брамит», агенты попытались придать происшедшему вид коллективного самоубийства. Выпустив Радека первым из отеля, они вышли следом. За Радеком гестапо наверняка пустило хвост, как от него отделались и усадили Радека в машину, подробностей не знаю. Участники событий смогут рассказать это по приезде. По дороге в Голландию они остановились перекусить в придорожном лесочке. Там, к сожалению, с Радеком произошел несчастный случай, так что границу они пересекали уже вдвоем. Такова краткая версия событий, которую мне сообщили. Ну а полную смогут рассказать непосредственные участники событий. Наша агентура в Европе сейчас подбрасывает в прессу различные версии происшедшего. Сейчас в работе версия, по которой Троцкий получил от гестапо крупную сумму для ведения подрывной работы в СССР. Радек, из корыстных побуждений частично отравив, частично перестреляв своих попутчиков, завладел деньгами и скрылся в неизвестном направлении.

– Что ж, можно сказать только одно: блестяще проведенная операция, товарищ Артузов, впрочем, как и все остальные, проведенные вами. Хочу сообщить, что руководство приняло решение представить вас к высшей награде нашей Родины – званию Героя Советского Союза.

– Служу трудовому народу! Приложу все свои силы, чтобы оправдать такую высокую награду, товарищ Сталин!

– Садитесь, товарищ Артузов. Есть еще одно дело, которое я хотел с вами обсудить.

Сталин подошел к своему столу, взял и молча положил перед Артузовым конверт, подписанный характерным почерком, в котором легко угадывалось: корреспондент писал левой рукой. Внимательно изучив внешний конверт со штемпелями, Артузов достал из него еще один, с уже привычными предупреждающими надписями. В нем обнаружилось семь страниц, исписанных с двух сторон знакомой рукой. Некоторые содержали схемы и рисунки с пояснениями. Пока Артузов читал, вождь молча ходил по кабинету, раздумывая о чем-то.

«Не успел я тебя найти! – грустно подумал Артузов, повторно перечитывая письмо и с интересом изучая представленные эскизы. – После этого письма любой дурак догадается, что это не иностранная разведка, а то, что мы называем ясновидением. А товарищ Сталин далеко не дурак». Прочитав письмо, он отложил его в сторону.

– Что вы можете сказать по поводу этого письма, товарищ Артузов? – Иосиф Виссарионович с любопытством смотрел на подчиненного.

– Судя по штемпелям на конверте, письмо брошено в почтовый ящик либо поздно вечером тридцатого октября, в конце выходного, либо рано утром следующего дня. Можно предположить, что автор работал над посланием целый выходной, но в силу сложности и большого количества поднятых тем не успел доработать его до уровня прошлых посланий, текст письма вышел несколько сумбурным. Часть поднятых тем лишь схематично намечена и до конца автором не раскрыта. Письмо вышло излишне резким и декларативным, часто отсутствует аргументация. Не думаю, что так было задумано, автор спешил и не захотел оставлять послание для дальнейшей работы над ним, отправил в том виде, в каком получилось. Об этом также свидетельствуют постскриптумные сноски, когда автор, вспомнив, дописывал важные сведения в конце письма. Отсюда следует ряд выводов, которые можно сделать с той или иной степенью точности. Скорее всего, наш корреспондент где-то работает и может думать над текстом послания только по выходным. Автор хотел отправить текст до октябрьских праздников, можно считать, что он или она спешили сделать руководству страны подарок в честь годовщины революции. Постскриптумные сноски говорят, что в ближайшее время автор не планирует писать новые письма, иначе он изложил бы эту информацию в следующем послании. С другой стороны, отправив такое сырое письмо, автор дал нам много разгадок, связанных со своей личностью. Если можно так сказать, не успел спрятаться за сухостью канцелярских фраз и формальностью общего построения. Большое количество мелких ошибок, допущенных автором, даст много информации.