Нет, она не разоблачила самозванца, но, несомненно, дала ему понять, что знает: он вовсе не Эрик Хэй. Может, просто как-то не так на него посмотрела или же задала наивный, выдающий ее с головой вопрос. Как бы то ни было, он понял, что женщина представляет для него смертельную опасность, и отреагировал быстро и дерзко… и не без ловкости, украв из ее сумочки ключи. Нет, халтурщиком его не назовешь, но…

Тут Вульфа перебили – это заговорил «Росинка» Ирби, затараторил четко и громко, без всякого елея:

– Прошу занести в протокол, что не имел ни…

– Молчать! – рявкнул на него Кремер.

– Но я хочу…

– Вы получите, что хотите. Вручу лично.

Вульф поинтересовался:

– Так я закончу?

– Да.

– Как уже говорил, я встал с постели и сел в кресло. Поразмыслив, я заключил, что моя гипотеза получила жестокое, трагическое и полное подтверждение. Я не позвонил в вашу контору, мистер Кремер, в силу ряда причин. Не в моем обычае добровольно приносить в дар полиции плоды моего интеллекта. К тому же я имел личный интерес в деле. И наконец, зная, какой ущерб понесла самооценка мистера Гудвина, я подумал, что ему пойдет на пользу, если убийцу поймаем мы, а не вы. И все-таки, получив печальное известие от мистера Гудвина, один телефонный звонок я сделал. Но не вам. В три часа ночи мне удалось дозвониться в Каракас до человека, с которым я немного знаком и которому в разумных пределах могу доверять. Спустя пять часов он перезвонил мне и сообщил, что Эрик Хэй в Каракасе недавно и, скорее всего, никаких связей там не имеет.

– Это и я мог бы вам сказать, – проворчал Кремер. – Он прожил два месяца в гостинице «Ориноко».

– Жаль, что я не спросил вас, сэкономил бы двадцать долларов. Ожидая ответа из Каракаса, я позвонил Солу Пензеру. Он приехал и позавтракал со мной, а я снабдил его деньгами из своего неприкосновенного запаса. От меня он двинулся в редакцию газеты, где раздобыл фотографии человека, именующего себя Эриком Хэем, а оттуда отправился в Айдлуайлдский аэропорт. В десять часов он сел на самолет, отбывающий в Южную Америку.

– Только не в Каракас, – перебил его Пэрли Стеббинс. Он все так же стоял с револьвером в руке. – Не в десять часов.

– Он полетел не в Каракас. В Кахамарку, Перу. Документ, подписанный Присциллой Идз, был составлен именно там. В Кахамарке мистер Пензер разыскал людей, знавших Хэя, и двоих, которые помнили также миссис Хэй. Выяснилось, во-первых, что Хэй – профессиональный игрок, во-вторых, что его не видели в Кахамарке уже три года и, в-третьих, что на предъявленной фотографии запечатлен совсем другой человек. Мистер Пензер полетел в Лиму, при помощи средства, применяемого и в нашем городе, привлек к делу полицию и за двенадцать часов собрал достаточно сведений, чтобы позвонить мне. Ему удалось узнать… Расскажи сам, Сол. Вкратце.

Пензер заговорил чуть громче обычного, потому что на основную массу слушателей не смотрел. Он не сводил глаз с Эрика Хэя и упускать его из виду явно не собирался.

– Эрика Хэя в полиции хорошо знали, – начал он. – Хэй уже много лет играл по всему побережью. Насколько им было известно, он посещал Штаты лишь дважды. Один раз ненадолго наведался в Лос-Анджелес, другой визит нанес в Новый Орлеан, откуда вернулся с новобрачной, богатой американкой. О документе, подписанном его женой и предоставляющем ему право на половину ее собственности, знали многие. Хэй показывал его повсюду и похвалялся им. Утверждал, будто она сама так решила, а он слишком благороден, чтобы жить за счет женщины, и хранит бумагу только в качестве сувенира. И меня уверяли, что он не бравировал, именно таким и был. Я не смог в этом убедиться, потому что он мертв. Три месяца назад, девятнадцатого марта, он попал под снежную лавину в горах. И никто не знает, что́ произошло с документом.

Сол прочистил глотку. Он всегда немного сипит.

– Человек, чьи снимки я взял с собой, тот, на которого я сейчас смотрю, зовется Зигфридом Мюкке. В Лиме его опознали по фотографии двадцать шесть свидетелей. Впервые он всплыл там два года назад, но откуда явился, никто не знает. Он тоже профессиональный игрок и на этой почве близко сошелся с Хэем. И он был вместе с Хэем в горах – они на пару облегчали там карманы курортников, – когда Хэй погиб под лавиной. После смерти Хэя Зигфрида Мюкке в Лиме больше не видели. Нужны еще подробности?

– Не сейчас, Сол, – ответил Вульф.

Пэрли Стеббинс решил сменить позицию. Он прошел перед Хелмаром, между Брукером и Квестом, обогнул меня и встал прямо за спиной Зигфрида Мюкке. В общей сложности за этим типом теперь присматривали трое: Сол слева, Пэрли сзади и я справа.

Вульф продолжил:

– Конечно, приготовления мистера Мюкке к операции, переезд из Анд в Каракас, где не знали ни его, ни мистера Хэя, можно отследить. В Каракасе он подобрал адвоката – вероятно, с надлежащей осмотрительностью – и решил заявить свои претензии письмом… Не к бывшей миссис Хэй, но к попечителю ее собственности, мистеру Хелмару. В какой-то момент он пришел к выводу, что судебное разбирательство потребует его присутствия в Нью-Йорке и, естественно, его планы потерпят крах, достаточно будет мисс Идз или миссис Фомос взглянуть на него. Лишь одно позволяло разрешить подобную трудность: они должны были умереть.

– Но только после тридцатого июня, – вставил Боуэн.

Вульф кивнул:

– Да, тут нестыковка, но вполне объяснимая. Глядя на его лицо, как будто скованное параличом, я сомневаюсь, что он в состоянии внести ясность в данный вопрос. По крайней мере, сейчас. Могу предположить, что его встревожило и подтолкнуло к действиям некое происшествие. А может, он просто не знал, что, если мисс Идз умрет до тридцатого июня, пакет акций «Софтдауна», основная часть ее состояния, отойдет к другим лицам. Полагаю, последнее наиболее вероятно, поскольку через мистера Ирби ему предлагали сто тысяч долларов отступных, а он даже не стал это обсуждать.

Вскоре должно выясниться и другое, вне зависимости от того, пойдет мистер Мюкке на сотрудничество со следствием или же нет. Организовал он убийства мисс Идз и миссис Фомос или же совершил их собственноручно? Наверняка и в Каракасе, и среди персонала авиакомпании найдутся свидетели, которые помогут это установить. Думаю, выяснится, что он сам совершил оба убийства. Не составит труда найти подтверждения тому, что он уже прилетал в Нью-Йорк и во вторник вылетел отсюда в Каракас, чтобы в среду переговорить по телефону с мистером Ирби. И в ту же среду, днем или вечером, он должен был покинуть Каракас, чтобы вернуться в Нью-Йорк в четверг, как и поступил, по имеющимся у нас сведениям.

Вульф остановил взгляд на Мюкке и впервые обратился к нему:

– Лично у меня, мистер Мюкке, не остается никаких сомнений. Вы задали себе образец и следовали ему с тупым постоянством. Вы подстерегли миссис Яффе, ударили и задушили ее в точности так же, как мисс Идз, а ранее миссис Фомос. Я сказал, что вы не халтурщик, но правда заключается… Арчи!