– Как ты наверняка знаешь, раньше Сиа был самым великим кланом воинов во всей Ихаре. Он был известен уникальными методами соединения воинского искусства с управляемыми потоками энергии ци. Сиа были одновременно воинами и шаманами, принадлежали сразу и материальному, и духовному миру. Их искусство было легендарным, так что множество вождей кланов по всему королевству стремились заключать с ними союзы, иметь их в числе своих друзей. Но Сиа предлагали помощь только тем вождям, которых считали достойными.

Да, Тянь рассказывала мне легенды о великих воинах Сиа, о том, каким могущественным в Ихаре был их клан.

– А я никогда не знала, верить ей или нет, – говорю я Майне. – Я-то думала, что клан Сиа – это просто одна из множества сказок, которые Тянь рассказывала, чтобы меня напугать.

Майна кивает.

– Да, для большинства людей клан Сиа – не более, чем сказка. Или легенда. Нечто, о чем рассказывают шепотом и с оглядкой. А раньше о Сиа говорили в открытую, не боясь преследований, – голос ее становится ледяным. – Но Ночная Война все изменила. До войны Король-Бык из Хана, первый Король-Демон, искал союза с кланом Сиа, чтобы мы помогли ему в войне за власть. Он всегда был большим поклонником умений Сиа, хотя его восхищение и затмевали зависть и ревность. Он не просто хотел их помощи, он хотел сам овладеть их мастерством. Он нанимал шаманов, чтобы те обучали его применять магию в качестве оружия, пытался подражать боевым искусствам Сиа. Но он не мог в этом преуспеть. Ведь Сиа воспитывали своих детей воинами с младенчества, обучали их тому, как работает магия, как задействовать ее, не нарушая миропорядка. И никогда не просили у магии больше, чем были готовы отдать взамен. Король-Бык, в отличие от них, был нетерпелив. Он желал скорее отнимать ци у земли и пользоваться ею, нежели с уважением направлять ее, хотел подчинить энергию ци своей воле.

Поняв в конце концов, что сам он неспособен овладеть этой магией, Король-Бык пригласил Сиа на совет, чтобы убедить их присоединиться к его армии. Они уже были наслышаны о его жестоких методах ведения войны, однако из уважения прислали к нему двух послов-воинов. Те выслушали предложения Короля, ознакомились с его планами – и отказались участвовать. Они решили, что в руках подобного правителя сила может принести слишком много зла. Однако Король не принял отказа, пришел в ярость и, захватив посланников в плен, бросил их в темницу, пытал, чтобы добыть информацию о секретах их клана.

– А посланники Сиа не могли отбиться с помощью своей магии? – спрашиваю я.

Губы Майны сжимаются в тонкую линию.

– Король все хитро спланировал. Предвидя ход событий, он понимал, что несколько охранников – не ровня двоим Сиа в бою, так что он собрал целую армию из своих лучших мечников и шаманов. Их объединенными усилиями удалось справиться с двумя воинами. – Она умолкает, и я кожей чувствую ее гнев. Пальцы ее крепко сжимаются, пульс ускоряется под моей рукой, сердце колотится вдвое быстрее. – До того никто не смел и пытаться захватить Сиа в плен. Существовало неписаное правило, что решения этого клана нужно уважать, какими бы они ни были. Но подло напасть на его представителей в мирное время, заманив в ловушку, пленить их, пытать, чтобы выведать информацию, которую они никогда не открыли бы по доброй воле… – она яростно выдыхает. – Это было просто омерзительное предательство. Омерзительное. Заслуживающее самой суровой кары богов. – Она смотрит перед собой остекленевшим взглядом. – Но боги, похоже, отвратили лица от смертного мира, решив не вмешиваться в его дела. Неделю за неделей, месяц за месяцем армии Короля-Быка опустошали Ихару, убивали вождей кланов, нарушая союзы.

– А что стало с двумя пленниками, послами Сиа?

– Никто не знает этого наверняка. Может быть, их не удалось заставить говорить никакими пытками, и Король попросту казнил их. Я думаю, было именно так. Но некоторые верят, что им удалось бежать из плена. Другие говорят, что они оказались предателями и перешли на сторону Короля, сражались рядом с ним в Ночной Войне, и именно поэтому Королю-Быку удалось победить в ней.

По моему телу пробегает дрожь. Мощь меча в сочетании с магией… Достаточно, чтобы утопить в крови все королевство.

– Когда Король захватил восемь провинций и основал свой двор, – продолжает Майна, – он положил все силы на уничтожение клана Сиа. Он знал, что в честном бою их победить невозможно. Все те битвы, в которых они выступали в Ночной Войне против его армий, Король проиграл. Так что он запланировал внезапные удары, нападения из засады. Он даже посмел нападать на Сиа в священные дни, когда, как он отлично знал, они не имеют права сражаться. После долгих лет грязной войны клан Сиа был почти полностью уничтожен, хотя ходили слухи, что горстка выживших скрывается в диких горах провинции Райн.

– И ты потомок этих выживших, – выдыхаю я.

Кивок.

– Когда я родилась, я стала двадцать третьим членом клана Сиа, – она с трудом сглатывает. – И его последним членом. Я была слишком мала во время нападения и совершенно ничего об этом не помню. Кетаи Ханно нашел меня на пепелище нашего дома. Он без труда составил картину произошедшего: кто-то выдал тайну нашего поселения Королю-Демону, и тот послал на нас армию, напавшую глубокой ночью. Мой народ сражался с присущей ему отвагой – снег был до земли пропитан кровью солдат Короля. Но нас было всего двадцать три человека, и половина из нас – дети. Нас взяли числом, у нас не было шансов. К рассвету после ночи резни клана Сиа больше не существовало. – Голос ее дрожит, но она все равно продолжает: – Моя мать, мой отец, моя пятилетняя сестра… все погибли.

Над нами шелестят бумажные листья дерева. Я притягиваю Майну к себе, прижимаю к груди так крепко, что чувствую каждый ее вздох – частые, короткие вздохи, рваный ритм. В этот миг день, когда демоны забрали мою мать, кажется мне необычайно близким, он словно выжжен у меня на сердце.

Я знаю, что это такое – потерять семью. Утратить последнюю надежду.

Майна высвобождается из объятий.

– Я хочу тебе кое-что показать, – говорит она, вставая и поднимая меня за собой.

Снова пригнув к земле ветку с именем своей сестры, она шуршит листвой, ищет что-то. И находит – еще один сияющий золотом лист, и мое горло сжимается, когда я вижу имя на нем.

Йори.

Моя мама.

Я поворачиваюсь к ней:

– Это ты сделала?

– Это Храм Утраченных, – объясняет она. – Он посвящен мертвым, по которым мы не можем скорбеть открыто. Для меня это моя семья, клан Сиа. Родные, имен которых я даже не могу произнести на публике, не могу открыть, что они вообще существовали. В одной из здешних комнат я устроила кенотаф в память о своих родителях, но это дерево посвящено одним только утраченным женщинам, чьи имена сокрыты, и только здесь я могу молиться о духе своей сестры. – Она на мгновение умолкает. – Когда ты рассказала мне, что случилось с твоей матерью, я… я подумала, что тебе тоже может понадобиться место, куда ты могла бы прийти помолиться о ней.[1]