Неофиты кивнули и сказали: «Да».

— Хорошо. Во-первых, вы должны научиться жить в великолепии, как завещал Сангвиний, для которого красота превыше всего. Под моим присмотром вы обустроите свои казармы и сделаете их местом, пригодным для жизни ангелов. Теперь выбирайте себе скамьи — они станут вашими на ближайшие пять лет. Первые уроки всегда самые трудные. Если провалитесь, подведете всех.

Мальчики выбрали столы наугад. Никто не знал, чем один стол лучше другого.

Кафаил ожидал, пока они усядутся.

— Начнем, — объявил он и взял кисть.

Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Боевое обучение началось через четыре недели после начала уроков по искусству. Данте поглощал знания с жадностью, но его любимыми были уроки Кафаила. Он испытывал глубокую радость от созидания прекрасных вещей.

Формально занятия предназначались для начинающих, но более мощное сознание быстро осваивало новые навыки, как только появилась воля творить все, что хочется. Им еще не разрешалось украшать униформу или снаряжение, но их казармы постепенно преображались. Трубопроводы оказались прикрыты разрисованными панелями. На стенах появились фрески и лепнина. Плана работ не существовало, стили конфликтовали, мастерство варьировалось, но безликий новый дом все же начал походить на великолепный крепость-монастырь.

Вспоминая ангелов, которых отец сделал для семейного «скитальца», Данте решил создать нечто подобное. Золотой ангел, явившийся ему в пустыне, стал образцом, и новичок приступил к работе. В отличие от отца, он имел доступ ко всем инструментам для обработки металла, и его замысел был грандиозен. Данте несколько дней создавал наброски, пока не отложил их, приуныв.

— Неофит Данте!

Он поднял глаза: ученик погрузился в размышления, так что Кафаил застал его врасплох.

Голос наставника перекрывал лязг инструментов в мастерской.

— Почему ты сидишь без дела?

— Я задумал статую в честь моего отца, но, рисуя, понял, что работа намного превзойдет его собственную, а это кажется высокомерным, словно я специально принижаю его.

— Невозможно умалить Сангвиния, — сказал Кафаил.

— Я имел в виду другого отца.

— Ты перерос его и всех смертных.

— Это не значит, что теперь я люблю его меньше.

— Ты должен выбросить его из головы. — Кафаил положил мозолистую руку на плечо Данте. — У тебя теперь новый отец. Память о прежней жизни со временем сотрется.

— Неужели я забуду?

— Некоторые — да. Некоторые забывают вообще все. Кое-кто помнит. Если ты настолько уважал своего отца, ты никогда его не забудешь.

— Вы помните? — спросил Данте.

Выражение лица Кафаила смягчилось и сделалось почти человечным.

— Нет, неофит. Я не могу вспомнить то, что произошло до моей инсангвинации. Я даже не помню, чтобы что-то забыл. С моей точки зрения, я всегда был Кровавым Ангелом. Теперь давай посмотрим твои эскизы. Хочешь попробовать в бронзе?

— Да, милорд. Она подходит, хотя крылья я хотел бы сделать из ленты, если удастся. Их использовал мой па… мой отец. В детстве мне нравилось, как они развевались на ветру. Было бы неплохо это повторить.

Кафаил взял блокнот Данте. На первом листе оказалось множество зарисовок рук, выполненных мягким углем. Космодесантник издал звук одобрения.

— Очень хорошо. У тебя прирожденный талант, обучение его лишь выявило. — Он перевернул еще одну страницу. — Это лицо, например…

Кафаил нахмурился. Кожа на лбу странно сморщилась в том месте, где она соединялась с металлом аугментики. Космодесантник быстро перелистал страницы и открыл ту, где был полный набросок ангельского воина, которого видел Данте, — не статуи, которую он планировал создать, а рисунок по памяти, который он намеревался превратить в источник вдохновения.

— Кто это? Где ты его видел? — торопливо спросил Кафаил.

— Милорд, я что-то сделал не так?

— Где ты его видел? — повторил Кафаил.

Данте побледнел, обескураженный тоном наставника.

— В пустыне, на пути к Падению Ангела на Ваале Секундус. А что? Кто он?

Кафаил огляделся, не смотрел ли кто-нибудь и не подслушивал. Удостоверившись, что никто не наблюдает, он наклонился вплотную к Данте:

— Следуй за мной. Немедленно.

Цитадель реклюзиама высилась на краю Аркс Ангеликум, шестиугольная и массивная. С пяти ее стен угрюмо смотрели в пустыню высеченные из камня черепа. У шестой стороны располагалась похожая на копье Башня Амарео. Каменный цветок ее зубцов рос из скалы и отбрасывал тень, словно от меча.

Данте был доставлен в цитадель реклюзиама кровными рабами в черном, на чьих лицах были татуировки в виде символа капелланов — лика смерти. Проходя лестницу за лестницей в Аркс Мурус, Данте много раз спрашивал, куда его ведут. Один из рабов устал от его настойчивости и открыл рот, показывая обрубок языка. Данте больше не задавал вопросов. Его провели по разводному мосту из блестящей стали, который вел в разинутый рот одного из черепов цитадели. Оказавшись внутри, он очутился в помещении с ведущим в пустыню проемом вместо внешней стены.

Данте сидел на краю, свесив ноги, удивляясь размерам и масштабам Аркс. Это была крепость, высеченная в горе, ее черные гладкие стены со множеством шлюзов и окон усеивали батареи и устремленные ввысь статуи. Меньшие пики вокруг Аркс переделали в редуты с огромными защитными лазерами на вершинах. Пустотные щиты, словно мыльный пузырь, охраняли ее, отделяя от пустыни. Сквозь слабый пурпурный блеск поля Данте видел дюны, убегающие вдаль под солнцем. Он искал в небе родной мир, но Ваал Секундус не взошел. Это вызвало в душе Данте глубокую грусть. Он глядел в трехсотметровую бездну и не ощущал ничего — ни ужаса, ни желания прыгнуть. Это была просто высота, измеряемое вертикальное расстояние, только и всего.

Он внимательно изучал Аркс Ангеликум, наслаждаясь горячим ветром пустыни. Пустотный щит добавлял к нему странный запах, но все-таки пропускал внутрь. Ветер дал понять Данте, что Ваал действительно был очень похож на свои спутники.

Дверь сначала приоткрылась, потом распахнулась. Улучшенные глаза Данте мгновенно приспособились к темноте за ней. Там стоял Малафаил. Капелланы — а их было много — никогда не снимали доспехи при братьях, но боевое облачение каждого было особым, по которому их и узнавали.

— Брат-неофит, подойди, — велел Малафаил.

Данте опустился перед ним на колени.

— Скажи мне то же, что и Кафаилу, Данте.

— Я рассказал ему про золотого воина, которого видел на Ваале Секундус, милорд.

Данте повторил историю, как ангел не дал ему умереть от жажды и как он снова увидел его во время Отсева Усталости.

— Это все?