Правда, он не раз предлагал младшему брату переехать к нему. Но тот все время отказывался. А потом, когда Рустам понял, что брат всё больше и больше катиться по наклонной вниз, решил перестать носить им продукты. Деньги же на водку находят где-то. Но долго в стороне не смог находиться. Уговорил деда взять на работу этих двоих. Уговаривать пришлось долго, но оно того стоило. Обоих устроил к себе в бригаду, чтобы были под его цепким наблюдением. И физически выматывал их так, что они напрочь забывали об алкоголе.

В тот период времени, смотря, на преображение младшего брата, Рустам выдохнул с облегчением. Не всё потеряно для Артура, ведь ему работа на стройке действительно нравилась! Да и отчим преобразился, будто помолодел лет на десять. Вновь стал улыбаться и даже порой называл Рустама сыном. Васильев внутренне ликовал: у него получилось вытащить семью из пропасти алкоголизма! И неважно, что мать так и продолжала попрекать его деньгами: мол, зарабатывает много, а лишнюю копейку матери дать не хочет. Главное, что отчим, который, в принципе, никогда плохо к нему не относился, и брат, которого он безмерно любил, завязали с пьянками, и взялись за ум.

Ничего не предвещало беды. И Рустам расслабился. Однако жизнь вновь напомнила, что в ней не может быть только белых полос. В один летний день Рустам оставил вместо себя замену, а сам поехал на празднование дня рождения деда. Как-никак круглая дата — семьдесят лет. Вернее, перед поездкой он решил наведаться на стройку и увидеться с братом, так как тот не отвечал на звонки. Васильев ещё на подходе к стройплощадке понял, что что-то произошло. Сердце предательски дрогнуло и застучало бешено. Сорвавшись на бег, он стремглав помчался к столпившимся строителям и, растолкав себе путь, поражённо остановился, видя два неестественно лежащих тела на земле: брат и отчим.

Кажется, в тот момент Рустам разучился дышать. Он даже не помнил, как подбежал к брату и прижал его бездыханное тело к себе, умоляя его открыть глаза и тихо плача…

Как потом ему рассказали, Васильевы уже подвыпившие пришли на работу. Почему их допустили к работе? Почему позволили забраться на высотку? И при каких обстоятельствах они оба сорвались вниз? Эти вопросы для Рустама остались без ответа. Нет, следствие было. И виновные понесли наказания, но толку? Брата и отчима не вернуть. Да и он, Рустам, уже тогда поверил, что именно он виноват в их смерти. Он устроил их на эту работу. Он за ними не досмотрел. А ежедневные упрёки и проклятия матери только усиливали его чувство вины. И лишь присутствие в его жизни Кости не давало боли и апатии полностью поглотить разум Васильева…

За три прошедших года многое изменилось. Но и многое осталось прежним. И, кажется, сейчас пришло время оставить прошлое в прошлом. Отпустить его. Избавиться от чувства вины. Прекратить слушать мать. И попробовать завоевать любовь женщины, которая ему небезразлична.

Васильев остановился напротив дома Градской. Медленно поднял голову и, глубоко вдохнув, стремительно вошёл в открытую калитку, боясь передумать и позорно сбежать…

Волкову позвонили и сказали, что Рустам вернулся, когда он уже ехал обратно в посёлок. Обрадованный такой неожиданной, но, несомненно, хорошей новостью, он нажал на педаль газа и помчался на предельной скорости по свободной автотрассе. Двадцать минут быстрой, но аккуратной езды и начальник охраны въехал в посёлок. Сбавив скорость, свернул на нужную улочку и, проехав совсем немного, остановился у нужного дома.

С неисчезающей улыбкой быстрым шагом миновал двор и без стука вошёл в дом. Тихо. Осмотревшись, понял, что брата здесь нет. И только пьяная тётка нашлась на кухне в компании своей гувернантки. А ведь с виду нанятая им четыре месяца назад женщина была приличной и ухоженной. То ли мать Рустама споила наёмную работницу, то ли та с самого начала была любительницей выпить, только хорошо этот факт скрывала.

— Где Рустам? — спросил строго у собутыльниц.

— А-а-а, явился за своим горячо любимым братцем! — презрительно сказала Васильева заплетающимся языком. — Нет его! Сбежал, трус конченный!

Костя от злости сжал крепко руки в кулак. И глядя на родную тётку убийственным взглядом, тихо выговорил:

— Собирай свои манатки и вали нахрен отсюда! Мне надоело терпеть тебя и твоё пьянство под боком!

Лидия Павловна издевательски засмеялась.

— Ты не имеешь никакого права выгонять меня из собственного дома! — надменным тоном произнесла она.

— Ещё как имею! Дом не ваш, а Рустама. Брат сам своими руками строил этот дом, и он записан на его имя! Так что у вас 30 минут на сборы, потом ребята вас отвезут в город, независимо от того успеете вы собрать свои вещи или нет. Вам всё ясно?

— И не стыдно тебе выгонять родную тётку на улицу? — возмутилась пьяная женщина.

— Нет, не стыдно. Если вы забыли, у вас есть квартира, вот в ней и живите. Подальше от нас.

— Ах, ты ж сукин сын! Моё имущество хочешь себе присвоить? Не получится!..

— У вас полчаса, тётя, — с нескрываемым отвращением перебил он истеричный крик женщины и покинул дом.

На улице осмотрелся, и сев в машину, поехал к дому Градской. Почему-то он был на девяносто процентов уверен, что брат именно там. Вот только какой исход будет иметь их встреча? Что они решат? И как Рустам отреагирует на беременность Ирмы?..

Прогнав из головы все мысли, он стремительно миновал дорожку и, не мешкая, нажал на дверной звонок. Выдохнул. Рука, держащая дорожную сумку, крепко сжалась, и только этот жест внешне показал, что он нервничает.

Дверь перед ним распахнулась на десятом громком ударе его сердца. И перед Васильевым появилась удивленная, и обескураженная Ирма. Длинные волосы собранны в высокий хвост, огромные карие глаза смотрят на него с неверием и какой-то непонятной Рустаму паникой. Лёгкое белое платье, идеально повторяет изгибы женского тела, вызывая восхищение и голод. Голод мужчины по его женщине.

— Привет, — произнёс он тихо, прогоняя ненужные в данные момент мысли и фантазии. Сначала нужно удостовериться, что он не зря вернулся. Хотя судя по выражению её лица трудно сказать: рада ли она его видеть?

— Привет, — несмело ответила Ирма и, выдавив из себя улыбку, отступила в сторону. — Заходи.

Рустам кивнул и прошёл вглубь дома, лишь раз обернувшись на женщину. Та кивнула в сторону кухни, и он продолжил путь уже в указанном направлении. Сумку поставил около стула. Обернулся и медленно осмотрелся. Ничего не изменилось за прошедшие месяцы. Разве что на столе в вазе теперь стоит букет полевых цветов. Укол негодования на самого себя почувствовал сразу: он ни разу не дарил Ирме цветов! Вообще ничего не дарил!

— Присаживайся, — вывел его из невесёлой задумчивости голос Градской.

Рустам молча кивнул и занял ближайший стул, возле которого и оставил свою сумку ранее.

— Чай? Кофе? — засуетилась Ирма, поворачиваясь к нему спиной.