Десаан нахмурился.

— А что с облаком? Как мы прорвемся сквозь него?

Рууман обратил к нему свой холодный взгляд.

— Мы не сможем это сделать без риска отказа аугментики.

— Думаешь, они смогут поддерживать его бесконечно? — спросил капитан Медузон.

Десаан посмотрел во тьму, но не нашел бреши и признаков слабости.

— Если наш железнорожденный прав, мы не можем наступать, пока шторм продолжается.

Суставы пальцев Сантара затрещали.

— Мне бы очень хотелось вызвать «Железный кулак» и стереть это место с лица земли.

— Тогда сделай это, первый капитан, — сказал Медузон. — Мы можем отвести наши силы и укрыться в пустыне.

Рууман покачал головой.

— Не выйдет. Сенсоры не смогут преодолеть психический щит эльдар в этом месте. Мы скорее уничтожим себя, чем сравняем с землей узел.

Десаан потер подбородок и нахмурился.

— Щит прорван, но не разрушен. Оборона ксеносов ослаблена. Если мы сможем доставить воинов за пелену, чтобы убить тех, кто ее создает…

Хенрикос шагнул вперед.

— Я могу проникнуть за эту завесу.

Десаан сердито взглянул на него.

— У тебя просто талант перебивать, брат-сержант.

Хенрикос ограничился кивком в качестве извинения.

Сантар прищурился.

— Я слушаю. Как ты войдешь в шторм, брат? Если только не хочешь умереть от собственного меча?

— Потому что воину из плоти не стоит бояться шторма.

Хенрикос показал обрубок, который остался после отсечения бионической руки.

— Все в порядке, — сказал он быстро. — Я могу сражаться без нее.

На сержанта обратились тяжелые, укоризненные взгляды.

— Ты бесчестишь Железную Веру, — сказал Сантар. — Этот механический имплантат — часть ритуала. Он делает нас теми, кем мы есть.

— И это убивает нас, первый капитан. Я предлагаю другой подход.

— За который ты получишь строгий выговор.

— Я понесу любое наказание на твое усмотрение.

Сантар свирепо взглянул, борясь с желанием вынести наказание немедленно.

— Даже если это смерть?

— Я могу проникнуть за завесу, — Хенрикос был непреклонен.

— Один? — с сомнением спросил Аттар.

— Нет, не один, — ответил Сантар, увидев группу ветеранов Армии, приближающуюся к собранию офицеров Железных Рук. Они явно нервничали в присутствии громадных воинов и держались поближе друг к другу.

Сантар подавил презрение и попытался увидеть в этих людях солдат.

Их командиром был седовласый полковник Саваанских масонитов, который преклонил колени перед железнорукими. В отличие от некоторых своих подчиненных он не дрожал.

Десаан сердито посмотрел на него с высоты своего «Катафракта».

— Назови себя.

— Повелители, — у полковника был хриплый голос, от чрезмерного курения или просто из-за возраста. — Я — маршал Вортт Салазариан двести пятьдесят четвертой дивизии Саваанских масонитов и служу Великому крестовому походу и лорду Горгону четыре десятилетия.

Десаан коснулся платинового штифта в черепе человека.

— Не говори мне о службе, старик. Что ты знаешь об этом?

Аттар скрестил свои огромные бионические руки, а Медузон просто нахмурился. У каждого из них был платиновый штифт и каждый сражался дольше, чем жило большинство людей.

К его чести, полковник Салазариан не моргнул. Ни разу.

— Я не хотел никого оскорбить. Мы последуем вместе с сержантом Хенрикосом в шторм, — сказал он, облизав губы. Сухость во рту — это один из самых незначительных эффектов, производимых на людей присутствием космодесантников. — Если вы позволите, мы сделаем это. Для нас это было бы честью.

Десаан смотрел сердито.

— Плоть слаба, — сказал он, но Сантар поднял руку, призывая к тишине.

Ветераны Армии выглядели изможденными слабаками, даже седой полковник, но и эльдары тоже не производили впечатление могучих гигантов, что не мешало им показывать себя опасным противником.

Медленно покачав головой, Десаан сказал:

— Они не выдержат, а мы потеряем одного из своих.

— Хватит, — отрезал Сантар, разглядывая коленопреклоненного человека. — Я не король, а ты не мой подданный. Встань.

Кивнув на Десаана, Сантар спросил полковника:

— Он прав? Вы не выдержите?

Салазариан расправил плечи и выпятил челюсть.

— Позвольте нам показать, чего мы стоим. Мы не подведем, милорд, как не подводили до сих пор.

— Немногие смертные смогут справиться с этой задачей, — сказал Хенрикос.

Сине-серые глаза Сантара встретили взгляд сержанта.

— Я знаю, что ты неравнодушен к людям, сержант. Я понял это, когда ты докладывал о состоянии дивизий Армии, — он замолчал, посмотрев сначала на шторм, а потом на ветеранов Армии.

Лучше сделать и потом раскаяться, чем быть парализованным нерешительностью.

Он слышал раньше это от Ферруса Мануса. Сантар очень хотел бы получить его совет прямо сейчас. Так как это было невозможно, он задал вопрос сержанту:

— Ты ручаешься за этого человека и его воинов?

— Я умру, если они подведут, — сказал Хенрикос.

— В этом ты прав, — сказал ему с явной угрозой Сантар. — Найди эльдар, которые поддерживают этот шторм, и уничтожь их. Мы пойдем следом и истребим все, что останется. Задача поставлена, брат. Все, что от тебя требуется — следовать ей.

Хенрикос отдал честь и отправился собирать масонитов.

После того, как он ушел, Десаан покачал головой.

— Безрассудная смелость убивает воинов быстрее болтера и клинка, — он указал на край шторма. — Эти люди умрут там. И Хенрикос тоже.

Сантар смотрел на зловещую черную тучу и чувствовал, что она тоже смотрит на него, словно хищник.

Когда они отступали, когда ее щупальца приблизились с изяществом плывущего тумана, он почувствовал сокрушительную тяжесть в груди, словно его конечности увязли в феррокрите. Они все это ощутили, каждый из них, чье тело было в значительной степени машиной.

В распоряжении первого капитана была вся сила, вся мощь легиона, и все, что они могли — это смотреть.

— Тогда я надеюсь, они умрут достойно и жертва их будет не напрасна. Но я обещаю тебе, так или иначе, мы сокрушим узел. Таково желание Горгона.

Холодный камень леденил лицо. Струйка воды из какого-то подземного ручья увлажнила губы и привела в чувство.