я купил ей выпить, а потом еще выпить, и уж потом мы поднялись по лестнице за баром. там располагалось несколько больших комнат. она меня разохотила. язычком мне крутила. и мы лапали друг друга всю дорогу, пока поднимались. в первый раз я всунул стоймя, прямо в дверях. она лишь трусики оттянула, и тут я вставил.

потом зашли в спальню, а на другой постели пацан какой-то лежит, там две постели было, и пацан этот говорит:

— здорово.

— это мой брат, — говорит она.

парнишка — прямо доходяга, а по виду — отпетый бандит, но если вдуматься, все люди на свете по виду отпетые бандиты.

в изголовье стояло несколько бутылок вина. они открыли одну, я подождал, пока оба отопьют, потом сам хлебнул.

кинул десятку на комод.

пацан от бутылки не отрывался.

— у него старший брат великий тореадор, Хайме Браво[53].

— я слыхал о Хаймс Браво, он и основном в Т. на арену выходит, — сказал я. — но тюльку на уши мне вешать не надо.

— ладно, — ответила она. — тюльки не будет.

мы немного поговорили, прикладываясь, — просто светская беседа. а потом она погасила свет, и мы сделали это снова, пока на соседней кровати валялся брательник. бумажник я сунул под подушку.

когда мы закончили, она зажгла лампочку и ушла в ванную, а мы с брательником отхлебнули по очереди. когда он отвернулся, я вытерся простыней.

она вышла из ванной, по-прежнему хорошенькая; я имею в виду, после двух случек она все еще хорошо выглядела. груди маленькие, но твердые; сколько бы в них ни было, торчали как надо. а задница — большая, тоже то, что нужно.

— ты зачем сюда заехал? — спросила она, подходя к кровати. скользнула ко мне под бок, натянула простыню, приложилась к пузырю.

— аккумулятор зарядить через дорогу.

— после вот этого, — сказала она, — тебе самому подзарядка понадобится.

мы рассмеялись. даже брательник рассмеялся. затем посмотрел на нее:

— он нормальный?

— конечно нормальный, — отметила она.

— вы о чем это? — спросил я.

— нам надо поосторожнее.

— не понял?

— здесь одну девчонку в прошлом году чуть не убили. какой-то парень сунул ей кляп в рот, чтоб не орала, потом достал перочинный ножик и по всему телу ей крестов понавырезал. столько крови потеряла, чуть не умерла.

брательник ее оделся очень медленно, потом ушел. я дал ей пятерку, она швырнула ее на комод к десятке.

протянула мне бутылку. хорошее вино, французское. от него не тошнит.

она потерлась об меня ногой. мы уже оба сидели в постели. очень удобно.

— тебе сколько лет? — спросила она.

— черт-те сколько — почти полвека.

— вжариваешь ты здорово, а выглядишь как развалина ходячая.

— прости, я не очень симпатичный.

— о нет, я думаю, ты — красивый мужчина. тебе раньше говорили?

— наверняка ты всем это сообщаешь, с кем ебешься.

— нет, не всем.

мы еще немного посидели, бутылка ходила взад-вперед. было очень тихо, если не считать отзвуков музыки из бара внизу. я аж и какой то сонный транс впал.

— ЭЙ! — завопила она. и длинным ногтем мне прямо в пупок.

— оу! ч-черт!

— ПОСМОТРИ ни меня!

я повернулся и посмотрел.

— что ты видишь?

— красивую мексиканскую индеанку.

— как ты это видишь?

— что?

— как ты видишь? ты же глаз не открываешь. ты щуришься. почему?

справедливый вопрос. я хорошенько отхлебнул французского вина.

— не знаю. может, боюсь. всего боюсь. в смысле — людей, домов, вещей, всего. людей, главным образом.

— я тоже боюсь, — сказала она.

— но у тебя глаза открыты. мне нравятся твои глаза.

она прикладывалась к бутылке. сильно прикладывалась. знаю я этих мексиканцев в Америке. я ждал, когда она сучиться начнет.

тут в дверь забарабанили так, что я чуть не обосрался. распахнули ее злобно, по-американски: там стоял бармен — здоровенный, краснорожий, брутальный банальный ублюдок.

— ты еще с этим мудозвоном не закончила?

— мне кажется, он хочет еще, — ответила она.

— еще хочешь? — спросил г-н Банальный.

— пожалуй, — ответил я.

взгляд его ястребом кинулся к деньгам на комоде, и он захлопнул дверь. общество денег. они думают, что деньги — волшебная палочка.

— это был мой муж… как бы, — сказала она.

— мне кажется, я больше не хочу, — сказал я.

— почему?

— во-первых, мне 48. во-вторых, это как ебаться в зале ожидания на автостанции.

она засмеялась.

— таких, как я, вы, ребята, называете блядьми. я должна выебать 8 или 10 мужиков в неделю, по меньшей мере.

— это уж точно делу не поможет.

— зато мне поможет.

— ну.

мы еще раз по очереди приложились.

— тебе нравится ебаться с женщинами?

— я для этого и здесь.

— а с мужчинами?

— я не ебусь с мужчинами.

она присосалась к бутылке. наверное, добрую четверть выхлестала.

— может, тебе в жопу хотелось бы? может, тебе хотелось бы, чтоб какой-нибудь мужик выеб тебя в жопу?

— ты ахинею несешь.

она смотрела прямо перед собой. на дальней стене висел серебряный Христосик. и она смотрела на этого серебряного Христосика на кресте. Христосик был очень хорошенький.

— может, ты утаивал. может, ты хочешь, чтобы кто-нибудь выеб тебя и жопу.

— ладно, как скажешь: может, мне и впрямь этого хочется.

я взял штопор и откупорил новое французское вино, пропихнув крошки пробки и остального дерьма внутрь, как я обычно делаю. только в кино официанты могут открывать французское вино без лажи.

я сделал первый хороший глоток. с пробкой и всем остальным. протянул ей бутылку. нога у нее упала с кровати. лицо стало, как у рыбы. она хорошенько глотнула.

я забрал у нее вино. казалось, маленькие крошки пробки в бутылке не знают, куда деваться. от некоторых я избавился.

— хочешь, я тебя в жопу выебу? — спросила она.