На всем протяжении обратного пути Рамзес не расставался со львенком, которого завернули в кокон из влажного песка пустыни и листьев клещевины. Звереныш стонал все тише; вскармливаемый молоком, он становился все слабее. Вместе с тем ему нравилось, когда царевич гладил его, и он смотрел на него с признательностью.

— Ты будешь жить, — пообещал ему царевич, — и мы будем друзьями.

Неспящий сначала попятился назад, потом решил подойти поближе.

Желтый боязливый пес осмелел настолько, что стал обнюхивать львенка, удивленные глаза которого рассматривали невиданное животное. Маленький хищник, еще совсем слабый, тут же захотел поиграть; он навалился на Неспящего и придавил его своим весом. Пес взвизгнул, кое-как увернулся, но не сумел избежать острых когтей, которые прошлись по его заду.

Рамзес взял львенка за шею и принялся его отчитывать; навострив уши, тот слушал весьма внимательно. Царевич обработал рану своего пса, которая оказалась довольно большой, а потом опять свел вместе двух своих любимцев. Неспящий, будто стремясь отплатить, смазал лапой по морде львенку, которого Сетау назвал Громила. Как этот малыш отлично справился с ядом змеи и прогнал тень неминуемой смерти! Это имя должно было принести ему удачу и прекрасно отражало его недюжинную силу. Сетау размышлял вслух: «Гигантский слон, громадный лев… Рамзесу всегда надо чего-то грандиозного и исключительного, мелкое и никчемное не может его заинтересовать».

Лев и пес довольно быстро уяснили себе, кто из них на что способен; Громила научился сдерживать себя, Неспящий — не задираться. И вот между ними завязалась настоящая дружба; они носились и играли, одинаково радуясь жизни. После кормежки пес засыпал под боком у льва.

При дворе подвиги Рамзеса наделали много шуму. Человек, способный приручить огромного слона и льва, был наделен сверхъестественными способностями, которые невозможно было недооценить. Красавица Исет была этим очень горда, тогда как Шенар испытал глубокую горечь. Как сановники могли быть настолько наивны? Рамзесу просто повезло, вот и все; никто не умеет общаться с дикими животными. Однажды лев проявит свою дикость и разорвет его на кусочки.

И тем не менее, старший сын правителя счел необходимым поддерживать хорошие отношения со своим братом: расхвалив сначала Сети, как, впрочем, это делал весь Египет, Шенар не забыл подчеркнуть и роль, которую сыграл Рамзес в борьбе против нубийских мятежников. Он стал превозносить его боевые качества и высказал пожелания, чтобы Рамзеса удостоили официального признания.

По случаю награждения ветеранов Азии, на котором Шенар присутствовал как представитель фараона, он объявил о своем намерении переговорить с братом наедине. Рамзес дождался конца церемонии, и они вдвоем отправились в кабинет Шенара, который только что заново отделали. Художник, настоящий гений, расписал стены цветочными клумбами, над которыми порхали разноцветные бабочки.

— Не правда ли, чудо? Мне нравится работать в роскошной обстановке; дела тогда представляются не столь сложными. Не хочешь попробовать молодого вина?

— Нет, спасибо. Эти расшаркивания меня утомляют.

— Меня тоже, но они необходимы. Наши смельчаки любят, чтобы им отдавали почести. Разве они не рискуют своей жизнью, как ты, чтобы сохранять нашу безопасность? Твое поведение в Нубии достойно подражания, хотя дело, казалось, принимало плохой оборот.

Шенар еще больше раздобрел: любитель хорошо поесть и при этом мало двигаться, он походил сейчас на какого-нибудь провинциального вельможу, располневшего за долгие годы праздного времяпрепровождения.

— Наш отец со знанием дела провел эту кампанию; одно его присутствие уже обратило в панику неприятеля.

— Да, да, конечно… Но твое появление верхом на слоне также не могло не повлиять на удачный исход. Говорят, Нубия очень понравилась тебе.

— Это правда, я полюбил этот край.

— Как ты оцениваешь действия царского наместника в Нубии?

— Как недостойные и достойные порицания.

— И тем не менее фараон оставил его на посту…

— Сети умеет управлять.

— Так не может долго продолжаться; наместник скоро допустит новую серьезную оплошность.

— Разве его прежние ошибки не достаточно научили его?

— Люди не меняются так быстро, мой дорогой брат, они склонны впадать в те же крайности. Наместник также не будет исключением из этого правила, поверь мне.

— У каждого своя судьба.

— Если бы его сместили, это могло бы отразиться и на твоей судьбе.

— Каким образом?

— Не притворяйся несведущим. Если тебе полюбилась Нубия, единственное место, которое тебе подходит, это пост царского наместника. Я могу помочь тебе получить его.

Рамзес не ожидал такого поворота событий. Шенар заметил его смятение.

— Я полагаю, что твое назначение было бы вполне оправданным, — продолжил он. — Если бы ты занял этот пост, новых вспышек мятежей можно было бы не опасаться. Ты мог бы послужить своей стране, и ты был бы счастлив там.

Мечта… Мечта, которую Рамзес уже прогнал из своих мыслей. Жить там со своим львом и собакой, каждый день обходить бескрайние пространства пустыни, разговаривать с Нилом, скалами и золотым песком… Нет, это было слишком хорошо.

— Ты смеешься надо мной, Шенар.

— Я докажу царю, что ты создан для этого поста. Сети видел тебя в деле. Многие голоса присоединятся к моему, ты выиграешь.

— Как хочешь.

Шенар поздравил своего брата.

В Нубии он не будет ему мешать.

Аша заскучал.

За эти несколько недель он уже исчерпал все радости административной работы на своем высоком посту. Чиновничество и архивы были не слишком веселым занятием; его привлекало общение. Назначать встречи, заставлять говорить людей любого ранга, выявлять ложь, раскрывать маленькие секреты и большие тайны, обнаруживать то, что от него пытались скрыть, — вот что было ему по душе.

Пока же ему приходилось смириться с рутинной работой в ожидании иного поста, который позволил бы ему путешествовать по Азии. Постигая образ мышления врагов Египта, он выбрал единственную стратегию, которая подходила дипломату: слоняться по коридорам.

Действуя таким образом, он стал встречаться с опытными людьми, жадными на слова и ревностно хранящими свои секреты, и сумел их разговорить. Ничего не требуя, вежливый, воспитанный, он завоевал их доверие и удостоился доверительных разговоров, умудрившись ни разу не смутить своих собеседников. Мало-помалу он выведал содержание секретных дел, не имея надобности заглядывать в сами документы. Немного лести, хорошо взвешенных комплиментов, ненавязчивые вопросы и хорошо подобранные слова не могли не вызвать уважения к нему со стороны высокопоставленных чиновников министерства иностранных дел.