Осторожно поставив картины носом к стенке, с инсталляцией в руках я наконец открыла дверь.

За дверью не было никого, а на полулежал пакет, красиво обвязанный красной ленточкой. По привычке подумала, не пришельцы ли прислали мне подарок, – вот так человек и сходит с ума…

Мне очень хотелось посмотреть, что они мне прислали, но брать подарки от незнакомых пришельцев неприлично, поэтому я закрыла дверь и попыталась освободиться от инсталляции.

Как только я пристроила инсталляцию на шкафу, снова раздался звонок.

– С ума сошла? – обиженно сказал Илья. – Это же Гений приехал! Из Москвы. И между прочим, не один.

– Ох, прости, я не поняла, что это не пришельцы! А с кем ты приехал?

– С министром культуры, вот с кем, – весело проворчал Илья. – Мы с ним заняли верхнюю полку. Мы с ним всю ночь сидели, потому что на половине полки ехали картины.

– А почему он не заходит? – удивилась я. Все-таки странно, что Илья держит невыспавшегося человека на лестнице.

– Он заходит, – сказал Илья, взял с пола пакет, развязал ленточку и достал из пакета фотографию.

Оказалось, министр культуры не на лестнице, а на фотографии. Илья улыбается, а министр культуры строго на него смотрит.

Держа фотографию перед собой, Илья торжественно внес министра в прихожую.

– Ну что, круто?! Я был на одной крутой тусовке в Москве, и он тоже там был, – объяснил Илья. – Он стоял, а я подошел и понравился ему. Ну, ты знаешь, я умею нравиться людям! И вот! Теперь я могу эту фотографию помещать в интервью!

Илья сделал в прихожей несколько па, напевая: «Илюшечка с министром, Илюшечка с министром…»

Как я могла забыть?! Илья приехал на выставку. Завтра мы все идем на открытие.

Привозя картины, Илья каждый раз нервно спрашивал: «Как ты думаешь, что-нибудь купят?» Но за эту неделю все изменилось, и Илья приехал на коне. То есть он, конечно, приехал на поезде, но на коне – с министром. И главное, Илье наконец-то повезло и его нашли какие-то немецкие меценаты. С ним случилось самое лучшее, что может случиться с художником, у которого пока еще нет мирового имени, – у него будет персональная передвижная выставка по маленьким городам Германии. Илья надеется, что добрые немцы купят все, ура! Так что после выставки он заберет у Оксаны свои картины и повезет в Германию.

– Мы с министром очень устали и немного полежим. Дай нам омлет на мой диванчик, ладно? – попросил Илья, улегся на диванчик в прихожей и мгновенно заснул.

Надеюсь, что на выставке мы с Ильей вели себя как будто почти не волнуемся. Как будто мы просто так прогуливаемся вокруг фонтанов.

Боюсь, что вид у нас при этом был не вполне уверенный. Потому что очень легко быть покупателем и, отойдя от любого предмета, который ты можешь купить, на два шага, прищуриваться и говорить: «Ага, вот это ничего себе, и сколько же это стоит?» И очень трудно быть творцом…

* * *

По-моему, это был настоящий успех! На нескольких работах появились красные кружочки – это означает «продано»!!

Когда все разошлись, Илья рассказал Оксане о передвижной выставке в Германии.

– А еще я в Москве назначил встречи с дилером из Америки! – возбужденно сказал Илья. – Лед тронулся, господа!

Оксана улыбнулась – обрадовалась, что его работами наконец-то заинтересовались за границей. Напрасно я думала о ней плохо, нисколько она не волк, а просто деловой человек.

– Как это назначил? – сказала Оксана. – Я чего-то не поняла?.. А я тут, по-твоему, кто?

Оксана продолжала улыбаться и вдруг стала похожа на ласкового волка. Илья улыбался в ответ и был похож на ласковую овечку.

– Но ты же получишь свой процент со всего, что будет продано в твоей галерее… Так всегда делают… – нежно сказал Илья.

– Кто делает? – спросила Оксана. – Я лично так не делаю. Ты мне отдал свои работы? Отдал. А когда ты со мной, ты уже себе не принадлежишь.

Илья покраснел и надулся. Я бы тоже покраснела и надулась, чтобы не принадлежать Оксане.

– А я тебе еще не подарил свою фотографию с министром культуры, – заторопился Илья. – Сейчас я тебе ее надпишу…

– Зачем мне министр культуры? – удивилась Оксана. – Ты сейчас подпишешь не фотографию, а эксклюзивный договор. Со мной. Я сама буду продавать тебя за границей.

– Но почему ты, при чем здесь ты? – Илья так растерялся, что бросился к фонтану и побрызгал себя водой. Отряхнулся, прибежал обратно, слегка помялся и неожиданно возмущенно ответил: – Нет!

– Нет? – В Оксанином голосе прозвучали железные нотки. – А если нет, тогда вот счет. Счет за мои услуги.

Она порылась в сумке и вытащила какую-то бумагу, как будто она у нее была наготове. Откуда Оксана могла знать, что у Ильи появились такие замечательные предложения?.. Неужели у нее всегда есть какой-нибудь счет для своих знакомых, на всякий случай, вдруг у них появится что-то хорошее?

Илья неохотно взял счет. Илья читал счет, улыбался и боялся одновременно, и я улыбалась и боялась одновременно.

– Что? – Илья растерянно оглянулся по сторонам. – Что это? Почему счет на двадцать три тысячи долларов?.. Почему статья в журнале пять тысяч долларов? Почему обед с клиентом пятьсот долларов? Что вы такое ели? Почему машина с водителем пятьсот долларов, почему номер в гостинице тысяча долларов? Я вообще у Машки ночевал… А к Машке приехал на поезде, на одной полке с картинами…

– Потому что я после обеда с клиентом осталась в отеле, – холодно сказала Оксана. – Я что, должна отчитываться перед тобой? Спрашивать у тебя, где мне заниматься твоими делами?

– Откуда у меня сорок три тысячи? Долларов? – растерянно бормотал Илья. – Ты возьми себе процент со всего, что продано, и мы в расчете.

Оксана пожала плечами:

– Тогда твои картины остаются у меня.

Как это картины остаются у нее? Это же Илюшины картины… А как же передвижная выставка в Германии, а как же дилер из Америки? На этой выставке тридцать две работы – все, что Илья сделал за два года.

– Ты не имеешь права. Если ты не отдашь картины, я обращусь к юристу, – решительно сказал Илья и стал похож на овечку, которой нечего терять, до смерти перепуганную овечку, овечку, которая обратится к юристу, если ей не отдадут картины.

– Обращайся к кому хочешь, но учти, что у меня муж бывший бандит, – улыбнулась Оксана и стала похожа на веселого волка.

Слово «бандит» прозвучало так неожиданно, как если бы посреди академического спора один оппонент внезапно вместо аргумента нагнулся, поднял с земли консервную банку и швырнул ее в другого.

– Бывший муж? – машинально спросил Илья, как будто это было важно, бывший муж или бывший бандит. И разве бывают бывшие бандиты?